Убийство малолетнего царевича Дмитрия — последнего из династии Рюриковичей и приход к власти «худородного» Бориса Годунова породили смуту, семена которой давно уже зрели в русской земле, пропитанной кровью казненных в эпоху опричнины. Зашевелилось притихшее при Иване Грозном боярство. Представители высшей знати, призванные быть цветом нации, исходили ядом лютой ненависти к царской власти, лишившей их привилегий, презирали простой народ и, случалось, предавали интересы страны ради сомнительной сиюминутной выгоды.
Несколько неурожайных и холодных лет стали причиной голода, от которого вымирали целые деревни. По стране покатились крестьянские бунты, а шайки озверевших от голода, произвола и безвластия мужиков грабили на дорогах. Служители церкви не столько старались примирить озлобленных людей, сколько ловили рыбку в мутной воде. Бесновались фанатики, потрясая крестом, кричали о карах божьих, призывали каяться, обещали новый глад и мор, грозили страшным судом. Пока те, кто претендовал на власть, грызлись между собой вокруг Российского трона, внешние враги уже примеряли шапку Мономаха.
Сен-Жермен обещал, что в самое пекло Смуты Алексей все же не попадет, рассчитывая, на 1600–1601 год. Правда, Алексей графу не то чтобы не верил, но, все же, относился к его словам настороженно. Сен-Жермен если и не врал, то частенько недоговаривал. Хорошо, хоть этот период российской истории молодой человек знал неплохо, даже читал документы, пытаясь разобраться в хитросплетениях боярских интриг, а значит, есть шанс не попасть впросак. Здесь, в отличие от 18 века, никто не подскажет и не дернет за рукав, если сделаешь что-то неправильно.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Алексей решил пробежаться, последнее время он делал это с удовольствием. Снег под ногами захрустел веселее, и настроение немного улучшилось. От быстрого бега стало жарко, а клубы пара изо рта оседали на овчинном воротнике пушистым инеем. Впереди показалась развилка: более широкая и укатанная дорога поворачивала направо, ближе к лесу, а прямо впереди виднелись черные избы и деревянная церквушка с покосившимся крестом. Оттуда тянуло дымом, запахом скотины и людей. Решив, что лучше сначала зайти в селение, Алексей направился прямо, хотя встреча с людьми шестнадцатого века пугала. Как они воспримут странного незнакомца?
«Все же, тяжело одному, — думал Алексей, — и посоветоваться не с кем, и помощи ждать неоткуда». В прошлый раз рядом был Сен-Жермен, который, несмотря на все странности, старался помочь. И еще добродушный Семен, опекавший как заботливая нянька. Молодой человек успел привязаться к старому солдату и теперь жалел, что даже не спросил графа о нем. Не до того было.
