Мы пили имбирный чай сэнганчха. МинУ расспрашивал, что сильнее меня привлекает в искусстве, музыка или художества? Я растерялась и не знала, какой дать однозначный ответ. Мы начали вместе анализировать вслух. Отвлеклись на обсуждение музыки, в которой он разбирался больше моего. В том плане, что знал её живой, настоящей, практической, а я могла лишь добавлять параграфы из истории её развития и щеголять знанием точных определений и терминов. Он был проникнут ей, а я лишь сухо наблюдала со стороны. Я почувствовала себя занудой, а не молодой девушкой. По-моему, я кажусь моральной старухой, а не он кем-то, кто может задавить меня превосходством возраста.
— То же самое у меня и с танцами, — печально разломила я на тарелке блинчик, приготовившись его начать поедать. — я о них знаю гораздо больше той же КванХэ. Но она танцует, как богиня, а я как панда меж бамбука. Хотя играть на рояле я, конечно, отлично умею. И рисую неплохо. Но знать мне нравится больше, чем делать.
— Теоретики тоже нужны, — он улыбнулся, поддерживая меня и приободряя. — многие критики и преподаватели не умеют ничего, кроме как говорить о вещах, которые сделаны или делаются другими. Никогда не задумывалась об этом? Но эти профессии всё равно важны, и даже необходимы. Они несут опыт. Позволяют видеть, где тот уровень, к которому нужно стремиться.
— Надеюсь, что ты прав, — вообще-то это были не нужные мне заморочки. Отец всё равно хочет, чтобы я сидела дома после университета. — а то у меня в последнее время негативное отношение к философам. Они мне кажутся лентяями и безумцами. Кому нужны такие подробные рассуждения о чем-либо? Не проще ли жить без всего этого? Хотя, ТэРи меня саму вечно посылает на философский. Утверждает, что я много размышляю.
— Она и сама, как я заметил, не промах, — кратко засмеялся он.
— Это точно. Вот кто бы привнес много нового в современное видение мирового устройства, — мне стало легче от того, что теперь у нас были люди, которых мы могли обсудить совместно. Хотя я не собиралась перемывать кости подругам за их спиной. — она необыкновенная во всех отношениях. Но сама считает, что займется после университета бродяжничеством. Или наймется волонтером. Или уедет в дебри Амазонки изучать редких насекомых. Которых, кстати, до жути боится.
— А ты? — я подняла на него взгляд. — Я знаю, что твой папа хочет, чтобы ты не занималась никакой тратой времени под названием «работа» и я его поддерживаю в любых решениях, но, всё-таки, вдруг у тебя есть желание заниматься чем-то и мы тебя неволим? Ты можешь быть откровенна.
