— Хиним…
— Мм? — попивая горячий напиток, он не отпускал её руки.
— А как ты относишься к детям? — она постаралась придать лицу пустое выражение, чтобы было не ясно, к чему это произнесено. К чему вообще она сейчас хочет прийти.
— Детям? — ХиЧоль коварно прищурился. — На данный момент жизни они меня бесят. Маленькие, глупые и орут.
— Ясно. — не нашлась, что добавить Солли.
— Уж не о нашем будущем ли ты задумалась так усердно? — выпустив всё из рук, мужчина поднялся и пододвинул табурет к своей любимой. Положив ладони на её колени, он широко засиял. — Разумеется, наших я буду любить и обожать. Не сомневайся.
— А если… — Солли передернула плечами, хохотнув. — они будут непредвиденные? Ну, скажем, недосмотрим с тобой, и я… ну…
— Забеременеешь? — выговорил за неё ХиЧоль. Она кивнула, всё ещё суеверно боясь произносить это слово. — Что ж, посажу тебя домохозяйкой. Заплатим агентству издержки, но, думаю, проблем не будет.
— Меня? Домохозяйкой? — Солли округлила глаза. Он так спокойно говорил об этом! Будто уже не первый раз думал о таком и всё для себя решил. — Оппа, я не собираюсь губить карьеру. Я хочу быть артисткой, хочу быть певицей. Я вложила столько сил, полжизни провела в репетициях и недосыпах, и вот так взять и отказаться…
— Сол, Сол! — ХиЧоль засмеялся. — Притормози. Мы всего лишь говорим о возможности, а ты насупилась, словно это уже произошло. Я сам не собираюсь ещё настолько серьёзно становиться семейным, но если бы случилось так, то я сказал тебе, как отнесся бы к этому.
— Нет, я бы не стала домохозяйкой. — покачала головой Солли, стараясь успокоиться. Он прав, она слишком заводится. Может, она действительно того… понесла? Все беременные женщины неуравновешенные.
— Ты на что намекаешь? — ХиЧоль приподнял её лицо за подбородок. — Что пожертвовала бы ребенком ради карьеры? Ты это хочешь сказать?
— А что ещё бы осталось? — Солли убрала от себя его пальцы. — Не смотри на меня, как на врага народа. Это тебе со стороны всё просто кажется. А сотни женщин так поступают. И это их право. Это их жизнь.
— ЧжинРи! — когда он так обращался, становилось ясно, что всё, шутки кончены и добродушный ХиЧоль убран в подсобку. — Мне, если честно, насрать, как поступают сотни, хоть тысячи женщин. Это другие. Это чужие. Ты — моя. И если ты будешь ждать моего ребенка, то ты ничего с ним не сделаешь, ясно?
— Что?! — Солли подскочила, отойдя от него в другой конец кухни. — Это что за угроза? Приказ? Вообще-то, такие дела должна решать женщина. Это не вам — мужчинам — округляться девять месяцев, а потом мучиться и рожать! Ты не имеешь права говорить таким непререкаемым тоном!
