— Если я не признаюсь, и буду отрицать, то ты все шесть часов полёта заставишь меня говорить об отцовстве Джесоба и событиях девятилетней давности? — устав за пять минут от этой темы, уточнила я.
— Именно.
— Не лучшая перспектива. Давай делать таймауты на болтовню о погоде? — стараясь иронизировать, в голове искала я выход из создавшейся конъюнктурки.
— Я жду четкого и прямого ответа. Единственное, что меня обычно сильно волнует, и на что я могу отвлечься — это курс доллара или наших акций, но даже на них мне сейчас наплевать, настолько я жду правды. — мы посмотрели друг на друга, протяжно и хлестко. Даже в воздухе что-то как будто звякнуло.
— Правды? Йесон его отец, и других вариантов быть не может. — я отвернулась к планшетнику.
— Я спрашиваю не о том, на кого он записан, а о его биологической принадлежности. Он мой сын!
— Да кому какое дело до какой-то спирали с хромосомками, или что оно там в себе содержит? — вновь отложила я занятие. Донун барабанил пальцами по подлокотнику между нами. — Обычно что-то выясняют для того, чтобы начать действовать. Я очень надеюсь, что ты не собираешься ничего менять в наших судьбах из-за новых сведений. Ты же понимаешь, что это напрасная трата времени и душевная травма для многих, если это всплывет вот так…
— А кто ещё из нас четверых не знает? Йесон?
— Мы никогда не говорили об этом. — моя речь стала медленнее. Мне всегда было болезненно обсуждать осведомленность Йесона в этой связи. Он обожал Джесоба и никогда не делал различий между ним и родным Донмином. Я помнила, как он гневно запрещал говорить о том, кто настоящий отец мальчика. — Не знает Джесоб! И вот он-то не должен узнать никогда! Он вырос и растёт с Йесоном, он любит его, для него он отец, и никто больше.
— Он и меня любит! — заверил ревностно Донун. — Мы же с ним друзья! Кто учит парня правильным установкам? Дядя Донун! А дядя оказался и не дядей вовсе, а папой родным…
— Усмири свои амбиции и пойми, что главное в этой ситуации — ребенок! И для него слом его семьи будет психологическим кризисом! Причем тут твоё отношение? Ты здоровый мужчина и способен уже смотреть на всё нормально, а Джесоб должен вырасти в стабильности и без стрессов!
— А жить в обмане — это нормально? Или огорошить его лет так в двадцать?
— Никогда! — я разозлилась, хоть и не повышала голоса, чтобы весь боинг не слушал нашей сериальной эпопеи. — Что ты привязался к нашему сыну? Заведите себе своих! Хоть десять!
