— Что у нас за беда? — взяла я коробку со всем необходимым: спирт, пластырь, бинт, зеленка.
— Ехал на велосипеде, упал на разбитую бутылку, — парень задрал футболку, показывая заклеенный белым квадратом бок. — Уже зажило почти, последняя перевязка.
— Это хорошо! — бодро кивнула я, осторожно отклеивая старый пластырь с его кожи. Он дернул носом, прошипев коротко сквозь белоснежные зубы. Наклонившаяся к его боку, я была между одной его рукой, на которую он опирался, и другой, которая держала поднятой футболку. Был обнажен не только бок, но и живот, который показался мне очень спортивным. Отрывая до конца старую марлю, я мельком взглянула на ноги в черных кожаных штанах. Они были накачанными и длинными. Точно спортсмен. — Занимаетесь чем-то?
— На вас любуюсь, — я посмотрела на него снизу вверх. Улыбнулась шире его доброму веселью.
— Не сейчас. Вообще. Вы выглядите, как бегун, или легкоатлет.
— Да так, для себя, поддерживаю физическую форму.
Продолжая улыбаться, я вернулась к его ране, представшей передо мной. Цзы явно зашивал тут, но и швы уже были сняты, и края затянулись, оставляя пока ещё яркий, но ровный шрам, обещавший стать когда-нибудь почти незаметным. Тронув смоченной в спирту ватой его кожу, чтобы оттереть липкие остатки пластыря, я была выброшена сознанием куда-то в сторону. Вот я стояла в процедурной, обрабатывала заживающую рану, и вот я вижу моментально картину какой-то улицы, незнакомой мне, темной, мелькает нож, проходится по коже, вокруг шорохи одежд, как бывает в драке. Я моргаю, и картинка исчезает. Опять подняв лицо, чтобы посмотреть в глаза молодому человеку, я потеряла улыбку. Я видела его, не падающего с велосипеда, а дерущегося, а порез этот не от разбитой бутылки, а от острого ножа.
— Что-то не так? — поинтересовался парень, заметив перемены в моей мимике.
— Вы… — надо было что-то сказать, чтобы оправдаться, но не то, что я увидела и подумала. — Не китаец?
— Вы угадали. Я кореец, — вновь озарился он. — А вы? — Я-то услышала у него акцент, легкий, но слышный. К тому же, он действительно отличался от местных, да и вообще ото всех азиатов, что я видела. Выше, статнее, красивее. А почему он задал этот вопрос? Понятно. Белая ворона.
— Я из горных йети, — пошутила я на корейском, прикрепляя к нему новый бинт. Он удивился.
— Из корейских йети?
— Арктических, — оторвав кусочек пластыря зубами, прилепила я его по одну сторону, потому по другую, перешла к третьей, предпоследней. — Видите, там совсем не было солнца.
