— Может, опять попытать? — расплылся Ёндже, не приняв близко к сердцу неприглядность этого занятия.
— Нет, туда я не сунусь, — отмахнулся Гук, не испугано, но демонстрируя утверждение «я не безумец» расширившимися глазами. — Когда-нибудь — возможно, но сейчас нас там просто размажут… Придется искать зацепки здесь. Завтра пробьём этот притон. Если ничего не найдём — установим слежку, поищем другие точки. Я так понял, что заказчики умеют шифроваться и каждый раз выбирают новую локацию для своих игрищ. Никому не хочется быть пойманным и угодить в тюрьму за такое…
— Ой бы им там стало весело, — справедливо заметил Чоноп, жаждая стать карателем и не решаясь уйти к электрическому чайнику за кофе для себя, чтобы доприсутствовать во всем разговоре.
— А почему не сегодня? Почему завтра? — поднялся Рен с опустевшей тарелкой и направился на кухню, мыть за собой посуду, но остановился рядом с Опом, на пороге. Ёнгук выдохнул, собираясь с мыслями, будто сам на миг забыл, что же именно планировал на вечер. Потом вспомнил и, взбодрившись, приподнял задницу, чтобы достать сигареты из заднего кармана потертых штанов. Вытащив из початой пачки зажигалку и сигарету, он прикурил, ничуть не нарушив фен-шуй мужского тайного убежища порцией дыма.
— Мне надо вечером поработать юристом, наняли для одного занятного дельца, — видя, что Чоноп и Рен ушли на кухню, не дожидаясь подробностей, а Ёндже продолжает слушать, он развернулся ровно на него и задекламировал, вдыхая и выдыхая бело-серые клубы: — Одна романистка написала книженцию, в которой главный герой будто списан с одной знаменитости. С одного, если точнее, знаменитого типа — актера, мужчины. А поскольку выставлен он не в лучшем свете, а все намеки говорят, что это именно он, то гражданин «звезда» решил засудить бумагомарательницу за клевету, инсинуации и фантазийные бредни.
— С чего это тебя нанимают другие прославленные лица, кроме Дэхёна? — засмеялся Ёндже, зная, собственно, что и Дэхёну-то приходилось пользоваться услугами вынужденно. Никого он больше не мог посвятить в тайны своей жизни. — Неужели здесь ещё не распространились слухи о твоём изгнании из спецотдела и подозрительных связях с криминальными авторитетами?
— Эй-эй, я, между прочим, международник с опытом и одним из лучших образований! — Не убедив своим доводом друга, Гук нарисовал на губах коронную улыбку, отведя от них сигарету, зажатую между средним и указательным пальцами. — Ну и, я же классный.
