— Эй, с тобой всё в порядке? — наклонился Гук, пощелкав перед её до идеального точеным ликом. — Глазки открыть можешь? Мисс?
Глазки в тот же миг открылись, полыхающие гневом и яростью. Незнакомка подскочила и, сев с рывка, прижалась спиной к подлокотнику. Молнии били из её восточных очей в троих представителей сильного пола, с любопытством ждущих, что им расскажут.
— Спокойно, ты в доброй компании, — пообещал Ёндже и тронул её руку дружеским жестом. — Мы тебя не обидим, не бойся, девочка.
Нога в подростковом ботинке на толстой подошве ударила прямо в грудь доброжелателю, не успел и среагировать кто-либо из троицы. Ёндже отлетел на пол, приложив ладонь к ударенному месту. Ёнгук инстинктивно достал кольт и направил на только что казавшуюся беззащитной блондинку.
— Без шуток, что за проделки? — пригрозил он. Ему ответил всё такой же враждебный и холодный взор.
— Сами вы — девочка! — раздался низкий юношеский голос, от которого Ёндже отнесло ещё дальше, чем от удара. К нему приблизился и Чоноп. И только юрист, оставшись стоять на месте, опустил ствол и изумленно воззрился перед собой. Это что ещё за чертовщина?!
— Прости… ты… мальчик?! — взвизгнувшим на конце слогом выговорил Ёндже, подобрав с линолеума очки и посадив их на нос, откуда они и спорхнули.
— Штаны расстегнуть? — едко бросил некто, введший в шок молодых людей.
— Не стоит, у самих есть, на что поглядеть, — пришел в себя Гук, тряхнув головой. — Итак… мальчик. Как тебя зовут?
— Тебе какое дело? — огрызнулся он.
— Ну… не возьму на себя смелость корчить из себя героя, но я тебя вроде как спас. И мог бы помочь в чем-то, если требуется. За это ты мог бы хотя бы представиться, — Ёнгук убрал пистолет и сверху вниз принялся рассматривать гостя.
— Я… — юноша напрягся, сведя брови к переносице. Рука коснулась виска, постучав по нему. Взгляд стал блуждать, как у параноика. Чоноп переглянулся с друзьями.
— Так что? — вывел из ступора мальчишку старший мужчина.
— Меня зовут Рен, — как-то неуверенно выжал он из себя это признание и, загнанно и мучительно подняв страдальческие очи, прошептал: — Но больше я вообще ничего не помню…
