Спустившись на эскалаторе, я впрыгнула в электричку и встала в толпе, держась за поручень. Для чего он делает это всё, если не имеет на меня никаких планов? Чтобы просто проверить, влюблюсь ли я в него? А зачем ему моя влюбленность? Чтобы соблазнить и бросить? Или поиграть с моей психикой… Нет, это не мог быть ДонУн. Красная маска — это не он. Но моё первое впечатление о нем идеально вписывалась под образ маньяка-насильника. А теперь, общаясь с ним, таким воспитанным, угодливым, вежливым и отзывчивым, создавалось другое представление. И всё же, он так настойчиво продолжал толкать меня к расследованию, словно куда-то заманивал. Или это я заставляла его помогать себе? Я стала неприятно путаться. Неужели у того анонимного звонка, одного несчастного звонка, могут быть такие последствия, и я совершенно собьюсь с пути, начав подозревать всех и вся? Почему Йесон стал молчаливее? Из-за того, что я попыталась увидеть в его поведении намеки на ссору с женой, или потому что это он звонил мне, притворяясь Красной маской, и теперь не хочет, чтобы я его разоблачила по какой-нибудь оговорке? Нет, я так точно рехнусь.
— Меня всё время подмывает спросить — это ламборджини? — я несмело провела пальцем со свеженакрашенным ногтем по внутренней обшивке двери.
— Нет. — ДонУн улыбнулся моему незнанию, вытащив ключи из замка зажигания.
— Ну и ладно. Всё равно ничего в них не понимаю. В машинах. — мы остановились возле сияющего здания отеля, зал для пресс-конференций которого был оборудован специально для бал-маскарада.
— Девушки обычно запоминают значки и по ним ориентируются. Потому что форму кузова и фар разобрать выше вашего понимания. Но ты можешь попробовать. — он издевался надо мной, а я не знала, чем ответить. В финансах он не хуже моего разбирается, а других особых увлечений и хобби у меня не было, чтобы заткнуть его за пояс.
— Знаешь, а мужчины не могут разобрать характер женщины, глядя на её грудь и задницу. Но ты можешь попробовать.
— Два — два. — хмыкнул ДонУн и я не сразу вспомнила, что мы с ним уже каким-то образом открыли счет. Но когда освежила в голове тот момент, то поставила ему очередной плюс за хорошую память. — Если ты так любишь дразниться, то если я сделаю тебе комплимент, с тебя ответная вежливость.
— Давай попробуем. — я уже взялась за ручку, но остановилась.
— Ты шикарно выглядишь в этом платье. — я провела рукой по алой шелковой ткани. Мы с ним больше двух часов выбирали, что мне взять и — внимание — не я, а он, именно он замучил примерками на меня разных нарядов. Под конец я обозвала его капризной бабой и мы, немного поругавшись, пришли к компромиссу. И да, черт возьми, вечернее платье было красным. Я начинала понимать философию жизни мотыльков, летящих на пламя. То, чего стоит бояться и остерегаться, почему-то манит и притягивает. Зачем я взяла эту струящуюся рубиновую роскошь? Чего хотела добиться, что хотела этим сказать? На коленях у меня лежала сумочка, в которой покоился пистолет, переданный мне ДонУном, а в руке я держала маску. Не скажу какую, но под цвет платью.
