— Людей без недостатков не бывает. — заметил ДонУн, медленно взявшись за еду. Глядя на него, я и сама о ней вспомнила, хотя тут же жестом намекнула хозяину вечера, чтобы подлил мне ещё.
— Я пока в Йесоне ни одного не нашла. — подумав о неприятном, я чуть не подавилась, но, проглотив, всё же произнесла, как приговор. — Хотя есть один: я ему не нравлюсь.
— О, это самый главный недостаток тех, кого мы безответно любим.
— Ты ещё скажи, что тоже был когда-нибудь безответно влюблен? — тепло начало разливаться по телу, и я с благодарностью к французам ощутила приятное головокружение первой стадии опьянения.
— Был. — скупо ответил ДонУн.
— Расскажи! — я навалилась локтями на стол, с искрами любопытства в глазах уставившись напротив себя.
— Не думаю, что это интересно. — попытался закрыть эту тему он, но я не собиралась быть тут единственной разоблаченной, с оголенными чувствами, наблюдаемыми, как на ладони.
— Нет уж, рассказывай. Как давно это было? У вас хотя бы были отношения?
— Серьёзными их назвать нельзя. Мы меньше месяца провстречались. — ДонУн посмотрел в сторону зала. — Всё-таки надо было музыку включить, а то не совсем уютно. Может, включить?
— А что дальше? Она тебя бросила? Изменила? Отшила? — воспроизводя утренние слова господина Кима, я хорошо представляла, как глубоко можно задеть простым признанием в том, что любят кого-то другого.
— Дальше? — молодой человек встал и тенью замелькал в полутемной комнате, включив тихонько англоязычные баллады. — Дальше она вышла замуж. За Йесона.
Я всё-таки поперхнулась и закашлялась. ДонУн поспешил ко мне, постучав по спине. Я подняла руку, показывая, что всё в порядке. Не знаю, что поразило больше: что у моего шефа такая шикарная супруга, что её любит всяк и каждый, или что в подобном случае ДонУн опять возвращался в круг подозреваемых? Кто ещё захочет подставить соперника, как не тот, у кого он увел любимую женщину? Черт, но ведь нет же маски — нет! А если он просто заказчик? А я тут растащилась, как выдра после сидра.
— А ты её до сих пор любишь? — он вышел на свет, облокотившись о столб, на котором висели снимки разных лет.
— Не знаю, но с того раза я больше не влюблялся. — не выглядел он обозленным мстителем. Но ведь внешность бывает обманчива! — Но, как ты говоришь о Йесоне, так я могу сказать о ней. Она идеальная. Для меня.
— И зачем ты тогда кадришь меня? — я допила третий бокал и закусила очередным куском безумно вкусного чего-то. — Я не хочу быть орудием забывания другой и развлечением.
