— М-Макар, — шепотом позвал Виктор, желая отогнать страх присутствием друга, стараясь унять стук зубов. Зотов не расслышал, а на второй призыв не хватило сил.
То тут, то там в траве стали появляться бугры, сглаженные дождями и временем. Продолговатые, едва различимые в земле, они напоминали Виктору… могилы! Старые могилы. Ковалев оглянулся — дальше стояли покосившиеся темные кресты, словно изъеденные неведомым кладбищенским зверем. Мокрая рубашка прилипла к спине. Казалось, чужая холодная ладонь легла меж лопаток, примиряя с неизбежностью: обречен, и поздно что-то менять. Живой мир ушел в небытие, и нет ничего, кроме пыльной дороги, кладбища и скрипучей телеги, влекомой понурой клячей. Телега, везущая покойника. Везущая Виктора Ковалева. Оцепенев от ужаса, он видел, как темнеет небо, надвигается сумрак и тускнеет солнце, а свет его становится неживым, электрическим.
Горячее коснулось плеча покойника.
— Что?!
— Да ничего. — Макар протягивал другу бутылку с водой. — Попей, умойся. На тебя смотреть жалко. Это жара.
— Да, жара. Спасибо, — прошептал тот, хватая бутылку обеими руками.
— Да, пожалуйста, — пожал плечами Зот. — Не смотри долго на траву — в глазах потемнеет.
От слов его Виктору полегчало — пригрезилось, значит.
Было около пяти вечера, когда они подъехали к дому Макара. Жара стала спадать, солнце клонилось к западу за Шпареву балку.
— Вот спасибо, Вадим Спиридоныч! — поблагодарил Зотов, снимая с воза свою «Украину».
— Всегда пожалуйста, — пробурчал Спиридоныч, проверяя упряжь.
Когда кузнец отошел к калитке, старик горячо шепнул Виктору на ухо:
— Тот парубок — Макаркин прадед. Ен об этом никому не рассказывает.
Виктор удивленно уставился на старика. В ответ тот многозначительно подмигнул: смекай, мол.
— Чего он тебе нашептал? — От Зота не ускользнул их разговор.
— Да так просто, — пожал плечами Ковалев. — Стращает все.
— Ага, и всем говорит, что тот паренек мой прадед.
Виктор хмыкнул: интриги как при французском дворе. Меньше всего хотелось встревать в них со своими мерками.
— А разве нет?
— Доля правды в его балачке есть, но очень малая. Спиридоныч у нас известный рассказчик.
— Что-то ты меня совсем запутал, Зот, — обиженно пробурчал Виктор, глядя вслед удаляющейся бричке.
— Не напрягайся, Кова. Относись к старику как к Гансу Христиану Андерсену, и все будет нормально.
Едва Макар ступил во двор, под ноги к нему бросился Рафинад. Радостно лая, щенок вертелся у ног, и хозяину пришлось поднять собачонка на руки.
