Моя цель — звезды | страница 63



Квотт замолчал: с губ Фойла сорвался вопль.

— Не двигайся, — сказал Бэйкер без всякого выражения. — Если ты дергаешься, я не могу контролировать иглу.

Он посмотрел на Джизбеллу долгим внимательным взглядом. У нее задрожали губы. Внезапно девушка расстегнула кошелек и, выудив оттуда две банкноты по пятьсот кредитов, швырнула их на стол рядом с мензуркой кислоты.

— Мы снаружи погуляем, — бросила она.

В приемной она упала в обморок. Квотт уволок ее в кресло и нашел медсестру, которая привела девушку в чувство, сунув под нос нашатырного спирту. Она так отчаянно разрыдалась, что Квотт перепугался, отпустил медсестру и терпеливо подождал, пока она перестанет.

— Да что вся эта хрень значит? — требовательно осведомился он. — Зачем эти деньги?

— Это… цена… крови.

— Как так?

— Не хочу… рассказывать.

— Все в порядке?

— Да.

— Что я могу для тебя сделать?

Долгое молчание, потом Джизбелла слабым голосом спросила:

— Ты собираешься договариваться с Гулли?

— Кто, я? Нет конечно. Шанс один из тысячи.

— На борту «Кочевника» должно быть что-то ценное. Иначе бы Дагенхэм так не домогался у Гулли этой инфы.

— Меня она, как и прежде, не интересует. А тебя?

— Меня тоже. Меня вообще больше не интересует Гулли Фойл.

Снова пауза. Квотт спросил наконец:

— Могу я вас покинуть?

— Тебе нелегко пришлось, да, Сэм?

— Прыгая по этой карусели с тигром, я тысячу раз думал, что вот-вот сдохну.

— Мне жаль, Сэм.

— Это и я чувствовал. Когда подвел тебя в тот раз. Когда они загребли тебя в Мемфисе.

— Бросить меня было естественно, Сэм.

— А мы всегда поступаем естественно. Вот только бывают случаи, когда так поступать нельзя.

— Знаю, Сэм, знаю.

— И потом проводим остаток жизни, пытаясь все исправить. Мне, пожалуй, повезло, Джиз. Нынче вечером я с себя этот груз сбросил. Можно мне теперь домой?

— Назад в Йобург и к счастливой жизни?

— Угу.

— Не оставляй меня одну, Сэм. Я себя стыжусь.

— Чего так?

— Жестокое обращение с тупыми животными.

— Что ты имеешь в виду?

— Не обращай внимания. Покрутись немного вокруг меня. Расскажи про счастливую жизнь. Что в ней может быть такого счастливого?

— Ну, — задумчиво протянул Квотт, — это получить все, о чем ты мечтаешь ребенком. Если в пятьдесят у тебя есть все, о чем мечталось в пятнадцать, значит, ты счастлив. А когда мне было пятнадцать…

Квотт углубился в рассуждения о символах, амбициях и фрустрациях мальчишества, которые ему наконец удалось удовлетворить. Потом Бэйкер появился из двери операционной, и Квотт замолчал.