— Гулли… — Ее голос срывался. — О боже…
— Назад, девочка. Назад. — Он трижды ударил кувалдой по двери и выбил ее внутрь. Ворвался в камеру, споткнулся о кого-то, упал.
— Джиз? — выдохнул он. — Прости. Я так, мимо пробегал, решил тебя повидать.
— Гулли, во имя…
— Ага. Чертовски трудно до тебя добраться, а? Давай. Побежали, девочка! Побежали!
Он вытянул ее из камеры.
— Мы не сможем прорваться через офисы. Я им там сильно не понравился. Где тут у вас вошебойка?
— Гулли, да ты спятил!
— Весь квадрант в потемках. Я разрубил главный кабель. У нас небольшой шанс. Давай, девочка, давай.
Он дал ей пощечину. И она наконец двинулась с места и повела его по долгим переходам в автоматизированные стойла женского отделения санобработки. Пока механические руки срывали с них одежду, намыливали, опрыскивали и дезинфицировали, Фойл искал стеклянную панель наблюдательного окошка. Нашел и выбил кувалдой.
— Давай сюда, Джиз.
Он пропихнул ее в окошко и сам пролез следом. Они оба оказались наги, перемазаны мылом, исцарапаны и изранены. Фойл шарахался из стороны в сторону во мраке, пытаясь отыскать дверь, через которую заходили медики.
— Не могу найти дверь, Джиз. Дверь из клинического отделения. Я…
— Ее нет.
— Но…
— Тихо, Гулли.
Намыленная рука потянулась к его губам и закрыла рот. Она так крепко вцепилась в его плечо, что ногти пронзили кожу. Сквозь воцарившийся в пещерах бедлам он услышал клацанье подошв. Совсем рядом, можно было руку протянуть. Охранники слепо брели по вошебойке. Инфракрасное освещение все еще не починили.
— Они могли еще не заметить это окно, — прошептала Джизбелла. — Тише.
Они скорчились, прижавшись к полу. По отделению санобработки простучали устрашающие шаги. Потом удалились. Пропали.
— Все в порядке, — шепнула Джизбелла. — Но в любой момент они могут вернуться с фонарями. Давай, Гулли. Бежим.
— Но дверь в клиническое, Джиз… Я думал…
— Нету здесь двери. Они спускаются по спиральной лестнице и втягивают ее, когда не нужна. Они тоже подумали о таком способе побега. Надо бежать через лифт прачечной. Один бог знает, куда мы попадем. Гулли, какой же ты дурак! Какой дурак!
Они перебрались через выбитое наблюдательное окошко обратно в помещение санобработки. В темноте принялись искать лифт, доставлявший новую больничную одежду и увозивший старую. Механические руки снова намыливали беглецов, опрыскивали и дезинфицировали. Они не нашли ничего.
Внезапно раздался протяжный вой сирены, заглушивший все остальные звуки, эхом прокатившийся по пещерам. Потом стих. Темнота и тишина душили.
