— Что там? Формайл, вы, что ли, еще здесь?
— Не могу поверить, что уже настало время прощаться с вами, леди Оливия.
— Едва ли. Боюсь, что друзьями нам стать не суждено.
— Не привык я, чтобы меня так резко отпускали. Да нет же, нет! Все не так! По крайней мере… те, кому я бы с удовольствием стал другом.
— Формайл, не надоедайте. Уходите себе.
— Чем я оскорбил вас?
— Оскорбили меня? А теперь вы становитесь назойливы.
— Леди Оливия… Ты хоть два слова связать в состоянии? Черт, где Робин? Можем ли мы еще поговорить?
— Формайл, если вы решили изобразить передо мной шута, то добились своей цели и даже превзошли ее.
— По крайней мере, позвольте мне снова коснуться вашей руки. О, благодарю вас. Я Формайл с Цереры.
— Да полноте, — рассмеялась девушка. — Я запомню, что вы шут. А теперь уходите. Уверена, вы здесь найдете кого повеселить.
— А теперь-то что не так?
— Сэр, вы на самом деле хотите меня разозлить?
— Нет. Да. Хочу. Я хочу хоть как-то до тебя достучаться… пробиться сквозь этот лед… Сперва, отсылая меня, вы хлопнули в ладоши… намеренно громко. Теперь же — совершенно равнодушно. Что произошло?
— Формайл, — устало сказала Оливия, — я запомню вас восхитительным, чарующим, оригинальным, остроумным. Каким хотите. Только покиньте меня. Сейчас же.
Он спустился по ступеням трона.
Сука. Сука. Сука. Нет. Она моя мечта. Я всегда грезил о такой. Ледяная горная вершина, которую нужно покорить и завоевать. Крепость, которую нужно осадить… вторгнуться… разграбить… принудить… пасть на колени перед…
Тут он столкнулся лицом к лицу с Солом Дагенхэмом.
Он застыл как вкопанный. Кровь заледенела в жилах. Внутренности свело судорогой.
— А, Формайл! — сказал Престейн. — Это Сол Дагенхэм. Он может уделить нам всего тридцать минут. И настаивает, чтобы ему дали провести одну из них с вами.
Знает ли он? Послал ли он Дагенхэма, чтоб увериться? Атакуй. Toujours de l’audace.
— Что случилось с вашим лицом, Дагенхэм? — спросил Формайл, изображая любопытство.
Мертвая голова усмехнулась.
— А я-то мнил себя известным человеком. Радиационное отравление. Я «горячий». Говорили раньше: «горячей пистолета». Теперь говорят: «горячей Дагенхэма».
Устрашающие глаза изучали Фойла.
— А что скрывается за вашим цирком?
— Стремление сделать себя известным человеком.
— Я стреляный камуфляжный воробей. Я чую неладное. Вы где-то лукавите.
— Разве Диллинджер честно отвечал на расспросы Капоне? — вернул усмешку Фойл, начиная расслабляться. Он как мог сдерживал торжество.
