- Не твое собачье дело. Ковыляй помаленьку.
- Нет, мое. И запомни на всякий случаи: недолго таким манером погуляешь.
- Твое счастье - я вежливый человек… Твое счастье, маменькин сосуночек. ..
- Маменькин сосуночек? Ты, ворюга, ночной гад! .. - задохнулся Костя. Пашка медленно двинулся на Костю. Но Петя подскочил к нему и закричал:
- Не смей, не смей! У Кости совсем нет родителей, он больше тебя сирота. Не смей!
Пашка остановился.
- У него родители погибли в воину,- продолжал Петя.- Живет он у чужих …
- Лады. Я вежливый человек, не трону эту пигалицу.- И Пашка засунул руки в карманы брюк.
Костя не шелохнулся, глазами проследил за Пашкиными руками и сказал уже более спокойно:
- И еще на всякий случаи запомни: я повидал не таких, как ты, похлеще. А также знай: паразитов ненавижу дозарезу! - Костя дернул плечом и, круто повернувшись, пропал в темноте.
Пашка сказал:
- Ты правильно решил: и мать успокоишь, и подозрения не будет …
О следующей встрече договоримся потом. А сейчас расскажи про этого пацана. Что за птица?
Сидела на лекциях, слушала и мучилась. Голоса профессоров звучали где-то далеко. Словно я была не в аудитории. Когда-то читала, что ревность -дикость. Не знаю, правильно ли. Может быть, я еще дикая?
Мне все время хочется побежать домой и посмотреть, не пришел ли Миша. Смешно? Пожалуй, со стороны и смешно. А я не могу себя успокоить, хотя знаю, что поступаю глупо. Мише я верю, как самой себе. Верю ли? Но жить нельзя, если не верить.
Когда же человек достигнет совершенства?
По окнам ползли капельки с хвостиками - на улице шел холодный дождь. Возможно, он и не был холодным, но мне так казалось.
В перерыв я побежала в комитет. Следовало срочно добыть у секретаря статью в стенгазету. До начала лекции я уговаривала его. Ох, как тяжело сагитировать человека сделать божескую милость - написать статью! Сизифов труд. Так и не уговорила, пошла в аудиторию расстроенная. И свои страхи забыла …
Все произошло так, как происходило уже не однажды. Дежурному позвонил участковый уполномоченный Трусов и сообщил об обнаруженном трупе мужчины. Дежурный доложил об этом начальнику отделения капитану Акрамову, а через несколько минут «ГАЗ-69» уже катил к месту происшествия. В машине сидели Акрамов, Вязов, проводник с собакой, врач и фотограф.
Михаил подремывал. День был не особенно трудный, да какой-то канительный. В отделении нет-нет да возникал шум: постовые приводили пьяных, мелких хулиганов. Михаил о своей задержке успел сообщить Наде, она не будет беспокоиться, и использовал время езды для отдыха.
