Гласс поднес к сигарете пламя зажигалки, выпустил синий клуб дыма и посмотрел через него на Мёвиуса отстраненным, неприступным взглядом.
— Хорошая секретарша всегда пригодится. Когда я услышал, что твой департамент низопросили, а Сесилия лишилась работы, я подхватил ее и не дал упасть. — К Мёвиусу поплыло новое облачко сигаретного дыма. — Даже не представляю, как мы без тебя тут будем, Дэн. Но мы справимся... надеюсь. — Щеку Коора снова передернул тик, и глаз его сощурился.
Гельмут и Сесилия, подумал Мёвиус. Поглядел на Сесилию, прикидывая, как бы вызвать ее в сторонку поговорить наедине. Она так на него смотрела... с трудом сдерживая смех, с явным чувством превосходства. Из глубин памяти всплыл давно похороненный там факт. Сесилия Лэнг была когда-то обручена с другим мужчиной. Как бишь его звали? Браунли, кажется, так. Глава департамента редкостей и древностей. Он слетел со своего поста и угодил на исправительные работы за то, что скрыл находку старинной библиотеки. И теперь, вспомнив об этом, Мёвиус припомнил заодно, что Сесилию перевели в департамент связи на следующий день после того, как Браунли, или как бишь его там, оказался низопрошен.
Глядя на Сесилию — любуясь ее кремовой кожей, ловя взгляд глаз, мимо которых ему ни разу не удалось пройти равнодушным, — Мёвиус сказал себе:
Я ее унаследовал.
— Я подумал, — произнес он, — может, мы увидимся вечером?
Тщательное разочарование отобразилось на ее лице. Мёвиусу вдруг показалось, что Сесилия как следует натренировала этот вид перед зеркалом.
— О, прости, — ответила она, — Гельмут меня попросил...
— Вечером Летний фестиваль, — сказал Гласс, — разве ты забыл? Сесилия говорит, ты ее не приглашал. Поэтому ее пригласил я.
Дело было не в том, что они говорили, и не в том, что делали, по отдельности. Тут сыграла роль комбинация ощущений, более тонких, нежели обычное восприятие: Мёвиус почувствовал, как между ним и этой парочкой опустилась незримая стена. Значит, вот как чувствовал себя Браунли. Браунли, прости. Я не знал... Мёвиус не сразу опознал чувство, которое на него нахлынуло. Оно было похоже на голод. Потом он понял: то была ненависть, кипящая в поисках выхода ненависть. Он опустил руки в карманы и стиснул их в кулаки.
— Вот видишь, — сказала Сесилия, и снова ему почудился с трудом подавляемый ею смех.
— Вижу, — сказал Мёвиус, слыша, что голос у него против воли поднимается. Гласс со значением посмотрел на него и улыбнулся.
