Второй сверток был перевязан шнурком. Она разрезала узел своими ножницами для шитья и развернула старую желтую ткань, хранившую отцовский секрет.
Внутри была пара перчаток.
Нахмурившись, она взяла их, заметив, что в свертке есть ещё два предмета. Перчатки были сшиты из кружева, изысканного и красивого, хрупкого как тростинка, и видеть их в пуританском доме было так же невероятно, как и карточную игру пьяных. Это были женские перчатки, сшитые для кого-то с длинными тонкими руками, Смолевка осторожно надела одну из них и вытянула руку в перчатке к окну. Перчатка была старая и жёлтоватая, но все ещё прекрасная. На запястье по кругу были пришиты маленькие жемчужинки. Казалось что рука одетая в перчатку принадлежит кому-то другому. Она никогда не носила ничего красивого, ничего нарядного и смотрела на одетую в кружево руку, улыбаясь произведенному эффекту. Она не могла понять, почему такое прекрасное должно считаться грешным.
Смолевка осторожно сняла перчатку, сложив её как прежде, и взяла другой предмет. Это был кусок пергамента, сгибы его потрескались и засохли, она очень боялась, что бумага порвется, когда будет разворачивать. Это было письмо, написанное витиеватым и четким почерком. Сев на подоконник, она прочитала.
«Иудей отправил тебе драгоценность, извести меня, получил или нет. Это очень важно. Я долго работал над этим, и его власть будет в твоем распоряжении, по крайней мере, пока девочке не исполнится двадцать пять лет. Ковенант в безопасности, пока в безопасности драгоценность.
Очень важно, чтобы ты прислал оттиск Печати на имя, которое я тебе укажу, и я настоятельно требую, чтобы ты пометил Печать лично, чтобы нас не обманула фальшивая печать. Мы не видели Печати Аретайна и Лопеза, хотя они видели наши, и эту уловку с тайной меткой я сделал частью нашего Соглашения. Не подведи меня в этом.
Хорошо охраняй драгоценность. Это ключ к великому Богатству и хотя также требуются другие Печати, ты можешь быть уверен, что однажды к этой Драгоценности будут стремиться.
Перчатки эти — девушки Прескоттов. Можешь взять их.
Охраняй драгоценность».
И было подписано: Гренвил Кони.
Кони, Ковенант. Она перечитала письмо ещё раз, «пока девочке не исполнится двадцать пять» должно быть относиться к ней. Исаак Блад говорил, что все средства Ковенанта будут её в двадцать пять лет, если она не выйдет замуж. «Девушка Прескоттов» должно быть её собственная мать, Марта Слайт, которая в девичестве была Прескотт, но Смолевка не могла вообразить, чтобы её толстая озлобленная мать обладала когда-либо кружевными перчатками. Она взяла одну перчатку, посмотрела на жемчужины на запястье и задалась вопросом, с какой тайной её мать владела ими.
