— Брат Скэммелл?
Он протянул поводья и посмотрел на сестру.
— Ты поедешь на телеге вместе со слугами, — голос был суровым.
— Я пойду пешком, Эбенизер.
— Это неприлично.
— Я пойду пешком, Эбенизер! Я хочу побыть одна!
— Оставь её, оставь! — Скэммелл унял Эбенизера, кивнул Тобиасу Хорснелл, держащему поводья от запряжённой в телегу лошади, и Смолевка наблюдала, как они поехали.
Ей потребовалась вся её воля, чтобы не помчаться через изгородь вниз по лугу к реке и там раздевшись догола, плавать в заводи, радуясь исключительной свежести воды. Но вместо этого она поплелась, наслаждаясь свободой одиночества и часть пути она пробиралась сквозь буковые деревья, чувствуя как в душе у неё наконец распрямляются крылья. Она обняла одно дерево как будто живое, радостно цепляясь к нему, чувствуя бурлящее счастье от исчезновения огромной внутри неё тяжести. Она прижалась щекой к коре.
— Спасибо, спасибо.
В эту ночь она спала одна, велев Чэрити оставить её и не слушая никаких возражений. Она заперла дверь и почти танцевала от радости. Она одна! Она разделась, не закрывая окна и не задергивая шторы, и видела, как лунный свет дотрагивается до созревающей пшеницы. Она наклонилась над подоконником, вглядываясь в ночь, и думала, что её радость могла затопить всю землю. Она не замужем! Встав на колени перед высокой кроватью, сцепила руки и благодарила Бога за отсрочку. Она клялась Ему, что будет хорошей, и только просила, чтобы была свободной.
Из Дорчестера приехал Исаак Блад.
У него было бесцветное лицо, морщинистое от возраста и седые волосы, спадающие на воротник. Он был поверенным Мэтью Слайта, и из-за того, что хорошо знал Слайта, и знал чего ждать от Уирлаттон Холла, он привез с собой бутылку мальвазии. Наливая вино в маленький стаканчик, он постоянно его потягивал. Слуги смотрели на него, сидя на скамьях, на которых они собирались для молитвы, а Сэмюэлл Скэммелл и Преданный-До-Смерти сидели по сторонам от Смолевки и Эбенизера на фамильной скамье. Исаак Блад суетился у аналоя, раскладывая завещание поверх семейной Библии, затем сходил к маленькому столику, на котором стояло вино.
Хозяйке Бэггилай в память о хорошей, верной и богобоязненной службе полагалось сто фунтов. Она промокнула красные глаза передником.
— Да хранит его Господь! Да хранит его Господь!
Преданный-До-Смерти был очень удивлен наследством. Огромная сумма. Он посмотрел на Хозяйку и предположил, что Слайт со священником должен быть щедрее, чем с домашней прислугой. Он улыбнулся про себя и выжидал, пока Исаак Блад отопьет мальвазию и вытрет губы.
