Однако что-то ведь и омрачало эту идиллию, иначе не стал бы Павел Владимирович прятаться на какой-то квартире, попросив дочь никому не говорить о том, что он вернулся.
Я мельком рассмотрела квартиру и обстановку в ней. Самая обычная квартира, мебель довольно старенькая и простенькая. Маленький телевизор в углу на тумбочке. Вот, пожалуй, и все. В кухню я не заглядывала, но была уверена, что и там все примерно в таком же духе. Просто и непримечательно.
Первым нарушил молчание сам Павел Владимирович:
– Если честно, я представлял себе вас совсем другой…
– Какой? – улыбнулась я. – Джеймсом Бондом в юбке, из-за ремня у которой торчит рукоятка пистолета, а на поясе висит целый арсенал взрывных устройств?
Загороднев улыбнулся в ответ:
– Нет, просто я думал, что вы старше. И более крепкая на вид.
– Не волнуйтесь, у меня хорошая физическая подготовка, – усмехнулась я.
– Кстати, я не представился. Меня зовут Павел Владимирович. Хотя, вы, конечно, знаете, как меня зовут… Но можно просто Павел.
– Можно просто Татьяна, – кивнула я в ответ.
– Ну, вот и познакомились. А вы знаете, мое вынужденное отсутствие наверняка наделало изрядный переполох… Верно ведь? Мне просто необходимо срочно заняться делами…
Павел Владимирович говорил, оправдываясь, но в то же время с вопросительными интонациями. Ему наверняка хотелось осветить некоторые подробности произошедшего с ним.
– И вы решили не афишировать свое присутствие? – прежде чем просветить его, спросила я.
– Похоже, это многих устраивает, – Загороднев насмешливо взглянул на меня.
Женя опустила глаза:
– Это все мама сделала, пусть сама теперь и разбирается, – сказала она.
– Ничего, я скоро выйду из подполья! – усмехнулся Павел Владимирович.
– А чем же все-таки вызвано это ваше подполье?
Загороднев вместо ответа красноречиво поглядел на дочь. Потом перевел взгляд на часы. Женя сразу же отреагировала:
– Кстати, мне действительно пора на теннис. Я и так опаздываю, просто ужасно! А у нас в секции это отнюдь не приветствуется.
Загороднев взглянул на дочь и благодушно сказал:
– Иди, конечно, иди. Мы поговорим без тебя.
– Папа, пока. – она чмокнула его в щечку и быстро ушла.
Я сразу почувствовала себя свободнее. По крайней мере, теперь можно поговорить более откровенно. Павел Владимирович тем временем достал из бара бутылку коньяка и предложил мне выпить. Пришлось отказаться, сославшись, как всегда, на то, что я за рулем и вообще не пью с утра.
– А мне можно, – махнул рукой Загороднев. – У меня стресс.
