Он эмоционально выпалил эти слова и, вскочив с кресла, заходил по кабинету взад-вперед.
– Вы хотите сказать, что это происки «Таруса»? – повернулась к нему я.
– Не знаю, – мотнул головой Егор. – Не знаю… Но есть у него такой Марченко Юрий Павлович, большой пройдоха! На что угодно пойдет, лишь бы свое получить!
– Но доказательств у вас нет, – заметила я.
– Нет, – погрустнел Грачевский. – Если бы они у меня имелись, я подал бы в суд. Кстати… – глаза его вдруг заблестели. – Попробуйте найти эти доказательства, а? Я вам обещаю весьма достойную оплату!
– Увы, – разочаровала его я. – Я занимаюсь другим делом. Расследую смерть Павла Владимировича Загороднева.
Я нарочно произнесла эти слова как бы между делом, ровным, будничным голосом, но так, чтобы они прозвучали неожиданно. Это возымело свое действие: Грачевский застыл, словно он внезапно ослеп или оглох, и в таком состоянии пробыл несколько секунд. Потом он опустился в кресло и, взяв со стола авторучку, машинально пощелкал ею.
– Павел умер?! Когда?! – наконец спросил он, ошарашенно глядя на меня.
– Вы не знаете об этом? – подняла я бровь. – Его похоронили сегодня, практически только что. Если точнее, то час назад гроб с телом закопали на Воскресенском кладбище.
Сообщив ему эту информацию, я пристально поглядела на конкурента Павла Владимировича.
– Я не знал, – произнес он и закашлялся, так как голос его прозвучал хрипловато. – Я впервые слышу… А как же это случилось?
– Поехал с друзьями-компаньонами на рыбалку, отмечать контракт, – усмехнулась я. – Потом он почему-то решил остаться там, а они уехали. В итоге труп Загороднева выловили из Волги вчера утром.
Грачевский молчал, нахмурив брови. Посидел, поднялся, прошел к бару и достал оттуда бутылку коньяка и две рюмки. Поставив все это на стол, он плеснул в рюмку коньяк и посмотрел на меня. Я отрицательно покачала головой.
– Я за рулем, – пояснила. – К тому же на работе я не пью.
– Я, вообще-то, тоже, но уж позволю себе, в качестве исключения, – пробормотал Грачевский. – Дело-то, сами понимаете, незаурядное!
И он залпом опустошил рюмку. Затем, почти без перерыва, он снова наполнил ее и так же быстро выпил. Некоторое время он посидел, мрачно глядя в сторону, и вдруг произнес безапелляционным тоном:
– Это они!
Я молчала, ожидая продолжения, и оно проявилось – длинной тирадой:
– Павел всегда гордился тем, что они не просто компаньоны, но и давние друзья, и хвастался, объясняя их успех сплоченностью рядов своих компаньонов, основанной на доверии. Вот и доверился – они его и грохнули!
