McDonald's. Как создавалась империя | страница 13



В перерыве между песнями «большая мама» направляла гостей в спальные комнаты наверху. Улучив минуту, она подошла ко мне и изобразила симпатию:

«Малыш, где ты живешь?»

Я постарался унять дрожь в голосе и сказал, что приехал из Оук-Парка.

«Но это слишком далеко, чтобы ехать туда ночью одному. Сегодня ты останешься у нас».

Сказать «нет» я побоялся, и весь остаток вечера беспокойно ерзал на стуле, следя за женщиной краем глаза и надеясь, что она забудет про меня. Посетители были людьми с буйным и жестоким нравом, поэтому на их помощь мне рассчитывать было нечего. Перед исполнением самой последней композиции я украдкой подозвал бармена, стараясь делать вид, что все в порядке.

«Слушай, нам осталось сыграть только одну песню, а мне еще домой добираться. Не хочу тут торчать. Не мог бы ты заплатить мне прямо сейчас?»

Без лишних слов и не меняя выражение лица, бармен нагнулся под барную стойку, достал деньги и передал мне. Я кинулся в мужскую уборную и засунул пачку денег в носок на ноге. Никому в этом клубе доверять было нельзя. Мы отыграли положенное, и пока другие музыканты собирали инструменты, я вышел на улицу и побежал, желая поскорей удалиться от стокилограммовой матроны. Не стоит и говорить, что больше в этот клуб я не возвращался.

Торговля галантереей не открывала передо мной никаких особых перспектив. Хотя занятие это было интересным, я сознавал, что не собираюсь всю жизнь продавать фермерским женам нашивки-розочки на подушки и покрывала. В общем, в 1919 году я оставил эту работу и стал играть в составе музыкального ансамбля на берегу озера По-По в Мичигане. Помешанные на чарльстоне франты, одетые в полосатые блейзеры и соломенные шляпы, мы выражали самый дух и стиль той эпохи.

Я играл в танцевальном павильоне Эджвотер, вход в который стоил 10 центов. В те дни озеро было очень популярным летним курортом, и к нашему павильону сходились толпы отдыхавших из всех окрестных отелей. Как только начинало вечереть, наш ансамбль садился на один из многочисленных паромов, бороздивших гладь озера, и мы плавали вдоль берегов, исполняя музыку. Кто-нибудь из музыкантов обычно вставал на носу парома с рупором и кричал гуляющим на берегу: «Сегодня вечером все танцуем в Эджвотере, будет весело».

Среди людей, регулярно приходивших на берег озера, были сестры Этель и Мейбель

Флеминг. Они приехали на лето из городка Мелроуз-Парк в Иллинойсе, чтобы помочь родителям, владевшим маленькой семейной гостиницей прямо возле нашего танцевального павильона. Их отец работал инженером в Чикаго и на озеро наведывался редко. Мать управляла гостиницей, готовила еду для постояльцев и занималась уборкой комнат. Она была на удивление энергичной женщиной. По вечерам сестры приходили к нашему павильону и танцевали вместе со всеми. Когда танцы заканчивались, мы всей компанией шли перекусить гамбургерами или венскими сосисками, или плавали на лодке при лунном свете. Я почти сразу познакомился с Этель, и мы начали встречаться. К концу лета мы уже испытывали сильный интерес друг к другу.