– О! А ты интересуешься фуиндзюцу? – резко оживился отшельник.
– Конечно, я же Узумаки.
– Ну и каков твой уровень?
– Да почти никакой, взрывную печать нарисую, а вот запечатывающий свиток создать не могу, – горестно вздохнул я, старательно играя на публику. Точнее наоборот, сказал я это совершенно обычным голосом и только совсем немного «позволил» прорезаться грусти, якобы помимо моей воли. Сработало безотказно.
– А хочешь, я тебя научу? Я, чтобы ты знал, мастер печатей! Один из лучших в мире на данный момент. Даже Орочимару – и тот фуиндзюцу знает хуже, чем я!
– Врёшь! – безапелляционно заявил я, всей позой изображая приступ юношеского максимализма. И пока Джирайя ещё не успел взорваться гневной тирадой, отодвинул ворот куртки, демонстрируя проклятую печать. – Вот, это работа Орочимару, можешь повторить?
– Хмм… – отшельник встал с дивана и внимательно всмотрелся в три красных томоэ на моём плече. – Проклятая печать, да? Хмм… Да, я такую уже видел, хотя она и отличалась… Нет, повторить не могу, это не просто фуиндзюцу, это гораздо сложнее. Как ты её получил?
– От Орочимару, конечно. Я тогда под хенге использовал каварими *(прим.: техника замещения)* на Саске и в момент, когда Орочимару меня укусил, всадил ему в подбородок кунай, на всё где-то около секунды ушло. Но увы, без особого результата, живучий он.
– Ясно. Как я понял, печать выжгло чакрой Девятихвостого?
– Угу, но пара функций осталась, например, если подать в неё чакру Лиса, то я могу почувствовать другие проклятые печати на некотором расстоянии от себя, – легко соврал я.
– Интересно… – глядя на проклятую печать, Джирайя задумчиво почесал подбородок, потом затылок, наконец – шею и словно проснулся: – Ну так как насчёт обучения?
– Согласен, согласен, я ещё не сошёл с ума, чтобы отказываться от обучения у одного из легендарных саннинов, особенно если он сам предлагает, – расплылся я в улыбке и явно польстил самолюбию отшельника, если судить по его эмоциям и довольной роже. – И пошли уже вниз, а то девочки обидятся.
Внизу нас уже, естественно, ждали. Клон, отправленный мной на кухню, почувствовав наше приближение, развеялся, передавая информацию, поэтому в гостиную я вошёл со словами:
– Анко-чан, я всё понял! Теперь я знаю истинную причину, почему Орочимару сбежал из деревни! И чувствую, что меня ждёт та же судьба.
– О фём ты? – удивлённо спросила меня специальный джонин, сидя во главе стола и не прекращая жевать пирожное. Выглядела она в этот момент очень мило, впрочем, почти как и всегда, просто во время приёма пищи Анко превращалась в само воплощение кавая. Сакура и Карин, как и зашедший следом за мной Джирайя, тоже воззрились на меня с интересом.
