Я обрадовалась, когда к нам присоединились остальные девчонки, поскольку знала, что при других Грейс не станет продолжать этот спор. Все переключились на беседу о насущных вещах, и хотя мои подруги и подначивали меня по поводу предстоящего свидания с Робом, я с легкостью переводила разговор на другие темы. Многие из них собирались ходить на все послеэкзаменационные вечеринки, и, естественно, речь в основном шла о том, на кого из парней они положили глаз. Мы все, конечно, понимали, что планировать что-то в таких делах – занятие бесполезное, потому что у парней на сей счет есть свои идеи, которые лишь изредка совпадают с тем, чего хочется нам, но мы просто-напросто любили об этом поговорить. Вечер пролетел быстро, и я удивилась, когда телефон запиликал: пришло сообщение от мамы, которая предупреждала, что уже едет, чтобы забрать меня домой.
Вернувшись домой, я не смогла удержаться от искушения взглянуть в зеркало, но, как и ожидала, в нем я увидела только собственное бледное лицо. Под глазами у меня были темные круги. Оставалось надеяться, что этой ночью я смогу заснуть сразу и высплюсь.
Мне повезло: сон сморил меня сразу, так что первое, что я узрела, проснувшись, была мама, ставящая на письменный стол кружку с кофе.
– Доброе утро, соня. Сейчас уже десять, и я думаю, ты не захочешь весь день проваляться в постели.
– О-о-о, спасибо, мамуля, – со вздохом проговорила я, сладко потягиваясь. – У нас есть на сегодня какие-то планы, или…
– Я рада, что ты спросила, – сказала она с лукавым блеском в глазах. – В саду полно сорняков, вот я и думала, что вдвоем мы смогли бы задать им хорошую взбучку.
Я повалилась обратно на подушку, признавая свое поражение. Когда мама в таком настроении, лучше всего смириться с судьбой.
Но оказалось, что работа в саду – это отличная психотерапия. Мне приходилось настолько концентрировать внимание, чтобы выдирать из земли именно сорняки, а не садовые растения, что мое сознание просто не могло отвлекаться, чтобы воспарить слишком высоко в эмпиреи. Я не сняла браслет и время от времени поглядывала на него, но поверхность камня оставалась неподвижной.
Когда мы закончили работу над особенно заросшей сорняками грядкой, мама вынесла в сад прохладительные напитки, и мы уселись в тени сарая, любуясь плодами наших трудов.
– Красивый браслет, – сказала она. – Это его ты нашла в реке?
Я кивнула, вытянув вперед руку, чтобы ей было легче его разглядеть.
– Ты замечательно все очистила, – одобрительно заметила она. – Но на твоем месте я бы обращалась с ним осторожно. Опалы считаются несчастливыми камнями, но это просто потому, что легко бьются. А твой опал такой большой, что разбить его было бы настоящей трагедией. – Она поворачивала мою руку и так и этак, любуясь камнем, но внезапно громко втянула в себя воздух и сжала мою ладонь куда крепче, чем прежде.
