Таня, стараясь делом доказать несправедливость обвинений, помогла убрать со стола, вымыть посуду, и день прошел мирно, радостно.
Занимаясь привычными делами, выслушивая домашних и рассказывая сама, Вера неотступно думала о завтрашнем дне, временами приходя в отчаяние, — он не позвонит! Внезапное появление мужа, наверно, неприятно удивило Глеба Сергеевича, а то, что она даже не упомянула о его существовании, выглядело некрасиво — почему-то скрыла, как бы солгала. Потом, перебрав в памяти его слова, взгляды, она почувствовала уверенность — непременно позвонит! Не может быть иначе!
Вечером, уложив детей, приняв ванну, она уселась с ногами в кресло, дожидаясь, пока подсохнут волосы, а Павел, закурив, походил по комнате и, остановившись около нее, запинаясь, сказал:
— Ты прекрасный человек… Ты все понимаешь…
«Выспался, — подумала Вера, — вспомнил! Как разлука подогревает». И тут же выплыло: «обворожительная» — Павел и слова такого не знает!
Он продолжал о чем-то говорить, а она думала, что ей делать, если Глеб Сергеевич завтра не позвонит. Она знает только, что ему забронирован номер в Октябрьской, но фамилию его не запомнила. Как же…
— …позволишь мне видеться с детьми? — вдруг услышала она слова Павла и удивленно спросила:
— А кто тебе мешает?
— Очень… очень благородно… — сбивчиво забормотал он, — я так ценю… испортил тебе жизнь… был в тягость… всегда понимал, а ты ни слова… Я тебе друг до конца дней… если когда-нибудь смогу… ты знай…
«О чем он?» — Вера озадаченно смотрела на покрытое пятнами лицо мужа, на его прыгающие губы, понимая, что было сказано что-то важное и трудное для него. Но что? И, жалея его, сочувственно попросила:
— Не волнуйся ты так.
— Перед тобой на колени… — и действительно, с некоторым кряхтеньем он, опустившись около кресла, чмокнул ее опущенную руку.
«С чего его вдруг разобрало?» — удивилась лишенная сентиментальности Вера. И чуть улыбнулась, вспомнив, как один деятель в Филармонии говорит: «безовкусица».
— Когда ты разрешишь? — молитвенно глядя, спросил он.
— Что именно?
— Переехать…
— Куда? — Вера пыталась ухватить суть.
— К ней… Лиде… Лидии Григорьевне…
«Стоп! — поняла наконец Вера. — Кажется, он бросает меня? Дождалась!»
Ей стало невыносимо обидно. Столько лет она собиралась расстаться с ним и не делала этого, как ей сейчас казалось, из жалости к нему — он ведь обожает ее, а он, ее тюлень-телепень, привычный и надоевший как ленинградский дождь, так развернулся — нашел женщину, которая, очевидно, полюбила его… Фантастика!
