На первом этаже его двери нехотя открылись, словно не спешили выпускать пассажиров на свободу.
— Вот и все, мне пора, — взглянув на часы, произнес твердым голосом Мартынов.
Обняв и поцеловав жену и сына, он зашагал к автобусной остановке.
Садясь в автобус, крикнул:
— Я позвоню вам из Москвы.
В ответ услышал голос Андрея:
— Папка, папка, я приеду к тебе обязательно, слышишь меня? Не скучай, ведь Тобик с тобой…
Автобус отъехал от остановки, и Мартынов через стекло еще некоторое время видел, как Таня и Андрюша стояли и махали, махали ему вслед…
* * *
А вот и Москва — Казанский вокзал. Мартынов вышел на перрон, вдохнул полной грудью морозный воздух.
Москва… по-прежнему суетишься, все время куда-то спешишь. Не меняешь свой характер, Москва, в этом мире ты такая одна. Прохожие, несмотря на мороз, на ходу жуют эскимо, читают книги и журналы в метро, дворники нещадно скоблят ото льда тротуары, мелькают призывной рекламы огни, очереди за билетами в театры, в кино, мелькают желтые, словно канарейки такси.
Сергей зашел в телефонную будку. Набрал семь цифр и после нескольких длинных гудков услышал в трубке голос: «Слушаю. Сайгин».
Мартынов представился и спросил о дальнейших действиях.
— Приезжайте в Генштаб, пропуск на ваше имя будет заказан. Пройдете через восьмую проходную, — ответил степенный голос собеседника.
Несколько остановок на метро, и Мартынов оказался на улице, перед огромным, занимающим несколько кварталов многоэтажным зданием из светло-серого камня. У подъездов черные «Волги», «Чайки», туда-сюда снуют моложавые полковники. «Столько полковников, что из них можно было сформировать не один батальон», — подумалось Сергею. Стояние в очереди в бюро пропусков заняло не меньше часа, было время окинуть взглядом людей рядом.
Женщины с маленькими детьми, молодые или среднего возраста мужчины. Из разговоров стало понятно, что женщины с детками едут к своим мужьям, проходящим службу за границей. В бюро пропусков, несмотря на зиму, душно, тесно. Ни одного стула, куда можно было бы сесть отдохнуть, скоротать время, пока оформлябися документы.
«Меняются времена, но порядки существенно не меняются», — подумалось Мартынову. Вспомнил, что недавно прочитал в книге Валентина Пикуля, как министр царского правительства Горчаков утром спросил у дежурного регистратора:
«— Что получено за ночь с телеграфа?
— Существенного, ваше сиятельство, в мире ничего не произошло. Янки намерены избрать в президенты какого-то лесоруба по имени Авраам Линкольн, за которым они признают талант остроумного оратора. Линкольн, кстати, видный проповедник против рабства чернокожих.
