С одной стороны, я ревновала Майка за то, что он проводит время со своей новой подружкой в ущерб нашей дружбе. С таким же успехом я могла бы ревновать его к друзьям из двора или, скажем, той же тёте Талуле. А с другой — я так и не поняла, пугало это меня или больше раздражало, — но я ужасно хотела быть на месте Мисси.
Во мне жила уверенность, что только я знаю, каким на самом деле был Майк. Добрым, отзывчивым, ласковым. Обидчивым, ревнивым, безалаберным. Это был мой Майки. Едва ли я знала себя лучше, чем его. Никто не был его достоин: ни Мисси, ни кто-либо ещё, пусть даже с внешностью Синди Кроуфорд и характером Матери Терезы. Он был мой. И я была его. И прошло ещё несколько месяцев, прежде чем мы окончательно с этим разобрались.
Это был выпускной.
Майк должен был пойти с Мисси. Я, в свою очередь, никогда не любила подобные мероприятия и в этот раз даже не думала о предстоящей вечеринке. В полдень мы вместе с отцом посетили церемонию вручения дипломов. Папа надел свой единственный костюм в тонкую серую полоску, который делал его похожим на клерка из низкопробной адвокатской конторы. Я тоже не подкачала, заявившись туда в любимых джинсах. Правда, чтобы порадовать маму выпускными фотографами, я надела к ним новую белую блузку, пару месяцев назад купленную в Портленде. Оказалось, что за эту пару месяцев моя грудь выросла на один размер и теперь натягивала блузку так, что мне пришлось расстегнуть две верхние пуговицы.
— Отлично выглядишь, Лив, — с улыбкой сказал мне Питер Корниш. Говоря, он опасливо озирался по сторонам. Вероятно, не обнаружив поблизости ничего пугающего, парень решил поинтересоваться: — А с кем ты идёшь на вечер?
— Да я и не знаю, — уклончиво начала я. — Вроде Пол или Хосе заикались на этот счёт, но я пока не решила. Ну ты же знаешь, как это бывает у нас, девушек, — я многозначительно ему подмигнула.
Питер уставился на меня, пытаясь понять, является ли моё последнее замечание оскорблением или же, наоборот, чем-то большим, нежели просто трёпом.
— Так Пол или Хосе?
Своим внезапным появлением Майк застал нас врасплох. Крякнув что-то неразборчивое, Питер растворился в воздухе. Я же, испуганная внезапной резкостью в его голосе, выпалила, не задумываясь:
— Ни тот, ни другой! — Мне как-то резко полегчало, когда неудавшийся кавалер смылся, и, забыв обо всех женских уловках, я искренне улыбнулась своему другу: — Чего я не видела на тех танцульках?
Майк внимательно смотрел на меня. Казалось, он что-то взвешивает в уме, принимая важное решение.
