– Валите отсюда! – Он махал на мальчишек руками, словно пугая ворон. Его пьяный крик донесся до нас секундой позже; затем последовал пронзительный смех. С диким визгом они бросались врассыпную, но тут же снова крались обратно, хихикая, как девчонки.
Леон ухмыльнулся.
– Пошли, – сказал он, – посмеемся.
Нехотя, но пришлось пойти за ним, снимая очки, по которым меня можно опознать. Беспокоиться не о чем: отец пьян. Пьян и в бешенстве, разъяренный жарой и настырными пацанами.
– Простите, мистер Страз, сэр, – обратился к нему Леон.
Тот обернулся, раскрыв рот, – пораженный этим «сэр».
Леон смотрел на него с вежливой улыбкой.
– Доктор Тайд хотел бы вас видеть в казначейском кабинете, – сказал он. – Говорит, что это очень важно.
Отец ненавидел казначея – умного язвительного человека, который сидел в чистом маленьком кабинете возле Привратницкой и управлял школьными финансами. Трудно было не заметить их вражды. Тайд – аккуратный, одержимый своим делом, дотошный. Каждое утро он посещал часовню, пил от нервов ромашковый чай, выращивал призовые орхидеи в школьной теплице. Все в Джоне Стразе было словно рассчитано на то, чтобы вывести Тайда из равновесия: неуклюжесть, грубость, штаны, сползающие куда ниже талии и являющие взору пожелтевшие кальсоны.
– Доктор Тайд? – спросил отец, сузив глаза.
– Да, сэр, – ответил Леон.
– Мать твою.
Он заковылял в казначейство.
Леон ухмылялся.
– Интересно, что скажет Тайд, почуяв, как от него несет? – Он пробежался пальцами по измятому боку Чертовой Тачки. Затем повернулся, глаза его злорадно блеснули. – Слышь, Пиритс, хочешь прокатиться?
Эта идея привела меня в ужас и одновременно в восторг.
– Да ладно, Пиритс. Такой случай выдался!
И он одним прыжком оказался в седле машины, нажал кнопку стартера, газанул…
– Последний раз спрашиваю, Пиритс!
Не принять вызов было невозможно. Мои ноги коснулись обода колеса, и Тачка тронулась. Малышня с визгом бросилась врассыпную. Леон хохотал, как сумасшедший. Трава победно вырывалась из-под колес зеленой пенистой волной, а Джон Страз бежал по газону, слишком медлительный, чтобы догнать нас, но разъяренный, обезумевший от бешенства:
– Эй, там! Ублюдки хреновы!
Леон взглянул на меня. Мы приближались к дальнему краю газона, Чертова Тачка тарахтела немилосердно, вдали маячил безнадежно отставший Джон Страз, а за ним доктор Тайд с искаженным от злости лицом.
На секунду пронзительная радость охватила меня. Мы – волшебники, мы – Буч и Санденс
