– Пенсакола, Бостон, Коронадо, Вашингтон, а теперь Гонконг – мы прошли длинный путь, чтобы окончательно потерять то, с чего начали, – это были последние слова Уинфильда, после которых Уоллис села на паром, шедший в Шанхай.
Там она остановилась в небольшой квартирке в доме при посольстве, в котором обычно жили жены американских военных. У нее появились новые знакомые, подруги, кавалеры. Опять приемы, танцы, совместные прогулки по магазинам, путешествие в Пекин, новые встречи и флирт. Но на этот раз она была уже свободна. Развод оставался лишь формальностью, и все последние моральные запреты были сняты.
Работать Уоллис не пришлось, так как Уин-фильд решил продолжать высылать ей деньги до тех пор, пока она не найдет ему замену и не выйдет замуж повторно. Решение достойное, но вряд ли он ожидал, что она протянет с разводом до 1928 года. Таким образом, ее проблемы были решены на многие годы вперед.
Учитывая невысокие цены на предметы роскоши в Китае, Уоллис с удовольствием совершала покупку за покупкой: картины, вышитые шелковыми нитками, ткани, фарфор, головные уборы, духи, кружева, украшения, нижнее белье и многое другое.
Она быстро адаптировалась к месту жительства и гармонично влилась в среду местной аристократии, несмотря на разницу в идеологии и укладах. Выходило, что, какие бы времена для Уоллис ни наступали – разрыв отношений с мужем, перемена места жительства, недомогания и прочее, – она всегда чувствовала себя прекрасно и умудрялась создавать привычные для себя условия, в какой бы точке мира ни находилась, как будто ее окружение, развлечения и привычки путешествовали вместе с ней. Одной из причин такой быстрой ассимиляции было то, что Уоллис ни к чему никогда не “прикипала” и ничем не дорожила, кроме денег и связей. Деньги – пожалуй, единственная вещь, идеология и даже религия, которую она по-настоящему ценила и уважала. Моральные или человеческие качества в людях ее никогда не волновали; важно было их положение в обществе и то, сколько денег лежало на их банковских счетах.
Из достоверных источников известно, что в то время у Уоллис завязался очень серьезный роман с двадцатиоднолетним итальянским дипломатом-фашистом Галеаццо Чиано (1903–1944)[19], от которого она предположительно могла забеременеть. Впоследствии, в 1927 году, Чиано получил статус вице-консула, а затем и пост министра иностранных дел Италии при правительстве Муссолини. Рожать в планы Уоллис не входило по многим обстоятельствам: во-первых, если бы она родила от другого мужчины, будучи замужем за Уинфильдом, то не видать ей было выгодного развода как своих ушей; и, во-вторых будучи глубокой эгоисткой, она точно не собиралась быть матерью и отдавать детям все свое время. Уоллис сделала аборт. Тогда она провела продолжительное время в гинекологическом отделении одной из китайских больниц, операция была неудачной, и она получила осложнения, которые потом напоминали о себе всю ее жизнь.
