— А как ты узнал? — шмыгал носом Дато. — Ты же с моими никогда не терся. Как ты узнал? У меня что, стукло сидит?
— У тебя нормальные пацаны, Дато.
— Ну, кто, ёптеть?!
— Погоди. — Гасан отделял еще две линии. — Давай добьем. И я скажу, как делать надо.
— Делать… делать… На! — Дато пнул картонный ящик. Из дыры посыпалась гречневая крупа. Гасан втянул свою линию. Дато махнул рукой:
— Не хочу.
Гасан втянул вторую линию. Убрал табакерку с трубкой. Вытер нос платком.
— Значит, давай так сделаем. Это закроем. И ты понесешь к себе.
— На хера мне песок?
— А пусть твои думают, что все нормально.
— А бабки?
— Ты мне дашь кейс. А бабки вынешь.
— Ну?
— Ящик отвезешь к себе. А потом начнем охоту на крысу.
— Так ты знаешь или нет — кто?
Гасан приблизился. Шепнул ему на ухо.
— А лед у него?
— Нет.
— А где лед? У блондинов уже?
— Нет. Нет, Дато. Лед у тебя дома.
Дато в упор смотрел на него:
— Чего? Где?
— В морозилке.
— У меня?
— У тебя, у тебя, Дато.
— И кто это сделал?
— Твоя Наташа.
21.00. Квартира Дато. Малая Бронная, д. 7
Просторная кухня. Белая мебель. Дорогая утварь. Позолоченная кастрюля с водой на огне.
На мраморном полу лежал связанный Апельсин: 29 лет, рыжеволосый, с массивным телом бывшего спортсмена.
В углу сидела Наташа: 26 лет, красивая, длинноногая, в разорванном розовом платье. Ее рука была прикована наручниками к батарее.
За столом сидели Дато и Гасан Слепой. Рядом стояли Лом и Пека: широкоплечие, мускулистые, с небольшими бритыми головами и толстыми шеями.
Перед Дато стояла ополовиненная бутылка водки «Юрий Долгорукий». Гасан растирал на тарелке порцию кокаина.
Дато налил себе водки. Выпил. Неторопливо закурил. Посмотрел на Наташу:
— Я, бля, одного не пойму. Хоть убей ты меня, хоть зарежь. Что тебе не хватало?
Наташа молчала. Смотрела на ножку стула.
— Из говна тебя поднял, брату твоему помог, матери помог. На Карибы возил, одел как, блядь, принцессу Диану. Ебал каждый день. Чего не хватало?
Наташа молчала.
— Да. Бабы — загадка, — выпустил дым Дато. — А, Гасан? Третий раз на крысу нарываюсь. Что такое?! Судьба, блядь?
— Не знаю, брат. — Гасан втянул носом порцию. — Может, и судьба.
— Потом, я, бля, ни хера в понятие не возьму: ну, запарила бы ты лед в объезд, ну, срубила бы полсотни. Но а потом что? Что потом? Куда б ты делась? В землю, что ли, зарылась? Или что, полсотни — это такие большие бабки для тебя?
Наташа молчала.
— Дато, оставь ее, — вытер нос Гасан. — Баба всегда на вторых ролях.
— Век живи — век учись… — Дато стряхнул пепел. Посмотрел на кастрюлю: — Ну, чего, закипела?
