Она протянула руку. Закрыла сливное отверстие в ванне. Пустила воду, едва сдерживая рыдания:
— Все. Мне… мне… греться пора.
Он тяжело заворочался на ней. Открыл глаза. Его член вышел из ее влагалища. Водитель посмотрел на него.
— В… в сортир, — посоветовала она. Сняла с полки флакон с шампунем. Ливанула в ванну. И разрыдалась в голос.
Он хмуро глянул на нее:
— Чего? Плохо?
Она замотала головой. Потом схватила его руку. Опустилась на колени, прижала руку к груди. Зарыдала сильнее, зажимая себе рот.
— Чего? — смотрел он сверху. — Обидели, что ли? А? Чего ты?
— Нет, нет, нет… — всхлипывала она. — Погоди… погоди…
Прижимала его руку к грудине. И рыдала.
Он покосился на себя в зеркало. Терпеливо стоял. Презерватив со спермой висел на увядающем члене. Покачивался в такт ее рыданиям.
Она с трудом успокоилась:
— Это… это так… все… иди…
Водитель подтянул брюки. Вышел.
Николаева села в ванну. Обняла колени руками. Положила на них голову.
В туалете зашумел сливной бачок. Водитель заглянул в ванную.
— Все в порядке? — не подняла головы Николаева.
Он кивнул. С любопытством смотрел на нее.
— Если хочешь — приезжай еще.
Он кивнул.
Она сидела неподвижно. Он вытер нос:
— Тебя как зовут?
— Аля.
— А меня Вадим.
Она кивнула себе в колени.
— У тебя… проблемы большие?
— Да нет. — Она упрямо тряхнула головой. — Просто… так просто… все… пока.
— Ну пока.
Водитель скрылся. Хлопнула входная дверь.
Ванна наполнялась водой. Вода дошла до подмышек. Николаева закрыла кран. Легла.
— Господи… вор, вор, вор… вор, вор, вор…
Пена шуршала вокруг ее заплаканного лица.
Николаева задремала.
Через 22 минуты в ванную заглянула Наташа:
— Аль, вставай.
— Чего? — Николаева недовольно открыла глаза.
— Парвазик приехал.
Николаева быстро села.
— Ах ты, блядь. Стукнула?
— Он сам приехал.
— Сам! Гадина! Ну, попроси у меня еще белье!
— Пошла ты…
Наташа захлопнула дверь.
Николаева провела мокрыми руками по лицу. Закачалась:
— Ну, блядь… ну, тварь…
Тяжело встала. Приняла душ. Обмотала голову полотенцем. Вытерлась. Надела халат. Вышла в коридор.
— С легким паром, — раздалось на кухне.
Николаева пошла туда.
Там сидели двое мужчин.
Парваз: 41 год, маленький, черноволосый, смуглый, небритый, с мелкими чертами лица, в сером шелковом пиджаке, в черной рубашке, в узких серых брюках, в ботинках с пряжками.
Паша: 33 года, полный, светловолосый, белокожий, с мясистым лицом, в серебристо-сиреневом спортивном костюме «Пума», в голубых кроссовках.
— Здорово, красавица. — Парваз поднес спичку к сигарете.
