- Далеко видно!
- Уж так ли далеко! Бывает, вылезу сюда и смотрю, глаз не оторву. Все думаю: чего я в моряки не пошел, звали ведь...
С другой стороны горизонт серебрился над бесконечной степью. Горы с вышины казались пластинчатым хребтом доисторического бронтозавра, разлегшегося у воды и отгородившего море от степи.
Неподалеку, в глубоком распадке, Сорокин разглядел десятки серебристых пузырей - баков.
- Нефтехранилища?
- Так точно. Там у меня приятель работает, бабник не приведи господь. Все в порт просится. Это ведь ихние баки, нефтепорта.
- Как же они нефть перекачивают? Через горы, что ли?
- Зачем? Туннель прокопали. Перекачивать ничего не надо - сама текет.
- И давно ли все это построено?
- Год уж будет. Как нефтепорт стали расширять, так и здесь баков прибавилось.
- Значит, картина изменилась?
- Уж так изменилась, прямо не узнать. - Он наклонился к Сорокину, сказал приглушенно: - Помяните мое слово, неспроста это.
- Что?
- Военные заберут, помяните мое слово. Чтобы такой объект да не забрать! Турнут нас отсюдова, вахтеров, другую охрану поставят.
- Не турнут, - рассмеялся Сорокин. - Порт-то международный. Торговля растет. Нефтью торговать будем, чем дальше, тем больше. Читаете газеты?
- А чего еще тут делать.
- Ну давайте спускаться, замерзли небось?
Они торопливо прошли в вахтенную комнату у ворот, с железной печкой, и неизменным продавленным топчаном, и стойким букетом запахов, свойственных помещениям такого рода, где люди готовят себе еду, спят не раздеваясь и не открывают форточек, оберегая тепло.
- Счас чайком погреемся, один миг, - суетился вахтер, засовывая в чайник громадную спираль кипятильника.
Поеживаясь от озноба, Сорокин прошелся по комнате, заглянул в окно.
- Что это у вас там за ангар? Будто самолетный?
- Точно. Начальник на аэродроме достал. Говорит: списанные перекрытия. Врет, поди. Кто такое добро будет списывать? Гараж, говорит, будем строить...
- Больно ярко сверкает. Из города видно.
- Самолетный, надо же! - удивлялся вахтер. - Вот милиция - все знает. Чего я в милицию не пошел? Звали ведь...
И вдруг тяжелый грохот ударил по стеклам. Кошка, дремавшая на подоконнике, отлетела в угол и зашипела, выгнув спину. Вахтер плюхнулся на топчан, застыл с отвисшей губой. Сорокин выскочил во двор. Эхо скакало по горам, уносясь к городу.
- Быстро! - крикнул шоферу, вскочив в машину. И затеребил пальцами скобу под ветровым стеклом, холодную, скользкую, обтянутую синим пластиком.
