Кажется, все присутствующие замерли в попытке поразить меня молнией, чтобы облегчить мою участь. Неожиданно медик схватил меня за правое запястье, после чего воткнул огромную железную иглу глубоко в моё предплечье и, не самым безболезненным способом, выкачал из меня целых пять миллилитров крови. Вслушиваясь в гнетущую тишину, повисшую в зале, я пыталась не скончаться от испуга на месте. Через несколько секунд после взятия крови из моей вены и её анализа, медик посмотрел на меня, строго нахмурив лоб:
— Венерическими заболеваниями не страдает.
После этих слов он резким движением медицинского лезвия срезал с моего правого запястья резиновый напульсник красного цвета, на котором черными буквами была выдавлена надпись «Заражена».
— Прошу подняться на сцену.
С бешеным стуком сердца, отдающим наковальней в ушах, я медленно поднялась на сцену, случайно встретившись с ошарашенным взглядом одного из ликторов, стоящих возле лестницы. Вовремя вспомнив, что мне необходимо встать с правой стороны от Платины, я остановилась в пяти шагах от безучастного Металла, тщетно стараясь восстановить своё сбившееся от страха дыхание. Передо мной всё плыло — удивленные лица пятикровок и чистых, возмущенное лицо Ртути, скрещенные на груди руки Платины… Пока я старалась осознать, что именно только что произошло, церемония продолжала двигаться вперед. Испуганные подобным поворотом событий, девушки резко побледнели — одна из них даже упала в обморок сразу после укола в палец. Ликторам снова пришлось попотеть — на сей раз, чтобы перетащить обомлевшую девицу в толпу чистых.
Мои конечности с каждой минутой холодели всё сильнее, и казалось, будто в помещении не плюс двадцать, а все минус десять. Что именно должно было происходить с пятикровками дальше никто из присутствующих не знал, что, как по мне, пугало еще больше, чем, если бы мы наверняка знали о том, что нас непременно вздернут.
Пока я блуждала в своём затуманившимся подсознании, доктор вышел из-за стола и объявил о том, что Церемония Очищения закончена, и чистые могут быть свободны. Когда входная дверь распахнулась, и толпа молодых людей ринулась наружу, я вздрогнула, вспомнив о том, что через дорогу от здания Администрации сейчас стоит и ожидает меня Эльфрик, с куропаткой в вещевом мешке за плечом, которую мы хотели обменять на яблочный пирог.
Мои родители погибли от эпидемии холеры, когда мне было пять лет, но я до сих пор ясно помню каждого из них. Моя мама была голубоглазой блондинкой с каре в виде шара и с милой, широкой улыбкой. Отец же был высоким брюнетом с красивой россыпью морщинок вокруг сияющих, темно-синих глаз. Еще в детстве я поняла, как сильно на него похожа.
