Люсьен Лебрен, ворвавшийся в комнату одним из первых, уже занял на помосте место рядом с Меро. Честные голубые глаза и волнистые каштановые волосы придавали ему привлекательность, слегка умерявшую вызванное его молодостью недоверие части рабочих. Он, сославшись на общую важность дела, вежливо попросил у Меро разрешения обратиться к собравшимся, и Меро уступил ему помост.
Люсьен с искренним сочувствием описал невзгоды и лишения, которые терпят семьи забастовщиков, и условия труда, толкнувшие их на крайнюю меру. Рассказал о нищете и угнетениях, царящих на равнинах Пикардии и заставляющих жителей долины Соммы массово покидать родные места и перебираться в города вроде Амьена и Лилля в отчаянной надежде найти работу.
– Я призываю вас поддержать моих товарищей, – сказал он. – Мы должны встать в этом деле плечом к плечу, иначе мы ничего не добьемся. Должны думать о наших детях и женах. Я прошу вас по крайней мере подписать заявление в поддержку своих братьев-рабочих.
И он показал собранию листок, на котором уже стояло больше ста подписей.
– К слову, насчет жен, – звучно пробасил кто-то в середине комнаты, – думаешь, мы не знаем, что о тебе болтают, молодой человек?
Раздался рев скабрезного одобрения. Стивен почувствовал, как напряглись его нервы, как в груди заколотилось сердце.
– Что ты мелешь? – крикнул Люсьен.
– Перед полицейскими я этого повторять не стану, но думаю, ты знаешь, о чем я говорю.
Люсьен соскочил с помоста и принялся неистово проталкиваться сквозь плотную толпу, норовя добраться до своего обвинителя.
– И еще, – крикнул тот же голос, – нам тут ни к чему английский шпион, который ест с нами за одним столом и таскается на наши собрания!
Несколько голосов – совсем немного – выразили согласие и с этим. Большинство рабочих явно не подозревали о присутствии в зале Стивена.
Стивен на это внимания не обратил.
– Что такое говорят о Люсьене? – спросил он у стоявшего рядом с ним рабочего. – При чем тут жены?
– Да это они про то, как шибко подружились малыш Люсьен и жена нашего хозяина.
И рабочий гортанно загоготал.
До этой минуты рабочие Азера оставались благодушно настроенными. Они выслушали долгую проповедь Меро с призывом сохранять терпение и готовы были принять его совет; они видели, как на их собрание ворвались рабочие других фабрик, и ничуть не возмутились; перед ними разглагольствовал юнец, который и родом-то был не из их города, – они стерпели и это.
Однако когда разгоряченный Люсьен принялся пробиваться сквозь толпу, ими овладело общее чувство обиды, и они постарались вытолкнуть его из своих рядов, – это была мгновенная реакция единого организма, отторгающего инородное тело.
