— Это твои домыслы, — Скрипач вздохнул.
— Нет, это не мои домыслы! Это факты. Это всё есть в считках.
— Можно подумать, ты их открывал, — Скрипач прищурился.
— Представь себе, открывал. Очень давно. Когда попал сюда впервые. Конечно, не все, но кое-что открывал.
— Ну, я тоже кое-что открывал, — возразил Скрипач. — На основании чего ты сделал этот вывод?
Ит страдальчески возвел глаза к потолку.
— Сейчас. Если по тем фрагментам, которые мы смотрели вместе, и которые смотрел я один. У Лина была девушка, её звали Жанна. Было?
— Было, — кивнул Скрипач.
— Отношения были достаточно серьезными. Чем закончилось? Тем, что в тридцать восемь лет она покончила с собой. Дальше. Во время жизни на Земле Пятый влюбился в местную девушку, Лену. Ты смотрел, что с ней стало?
— Нет, — покачал головой Скрипач.
— Ушла в монастырь, умерла в пятьдесят девять лет от рака. Продолжать?
— Видимо, наблюдатель, — подсказал Скрипач.
— Да, именно. Пятьдесят восемь лет, сердце. А встречались всего-то четыре раза. Мы — это чума, понимаешь? Чума, от которой нужно держаться подальше!..
— Не заводись, — попросил Скрипач. — Прости, но ты противоречишь сейчас сам себе. Эти три женщины погибли, верно. Но, смею тебе заметить, погибли они все после расставания с Лином и Пятым. После, а не во время…
— Значит, тоже открывал, — хмыкнул Ит. — Нет, рыжий, не так. Ты не прав. Если бы не было встреч, они бы не погибли.
— Вот именно! — Скрипач наставительно поднял палец. — Ты сам ответил — если бы не было встреч! Но мы-то все уже давно встретились, и…
— Тебе напомнить, как Берте отняли ногу? — прищурился Ит. — Тебе не кажется странным то, что у неё была саркома Юинга? У взрослого человека — саркома Юинга, ну это надо же! Ты забыл, как взлетел на воздух катер, в котором была Джессика? Тебе не кажется, что Кир…
— Так. Очень тебя прошу, не надо выходить снова на этот круг, — Скрипач поморщился.
— Я тебя не убедил в том, что сейчас всё повторяется? — горько заключил Ит.
— Нет, не убедил. Родной, я сейчас как раз тем и занят, что открываю считки, ты же знаешь. Давай подождем с решением, а? — попросил Скрипач. — Может быть, я нарою что-то такое, что либо полностью убедит меня в твоей правоте, либо… наоборот, сумеет убедить тебя в моей. Я только очень тебя прошу — не обижай их. Не делай им еще больнее, чем есть.
— Приходится, — Ит опустил голову. — Потому что я лучше буду видеть их обиженными, чем мертвыми. Пусть обижаются, лишь бы живы были.
