Манона проигнорировала слова паука.
— И что будет, если она ночью вернётся в своё обличье, чтобы убить нас?
Дорин только наклонил голову, на кончиках его пальцев плясали ледяные искры.
— Она не будет этого делать.
Сайрин втянула воздух в лёгкие.
— Редкий магический дар — её взгляд стал хищным, когда она взглянула на Дорина. — Для редкого короля.
Дорин только нахмурился, испытывая отвращение.
Манона взглянула на Астерину. Глаза её Второй настороженно следили за пауком, её губы были сжаты в тонкую ниточку. Соррель, стоявшая в нескольких футах от неё, сердито посмотрела на паука, но её рука перестала касаться эфеса её меча.
Тринадцать, подчиняясь какому-то невысказанному приказу, вернулись к своим вивернам. Только Сайрин смотрела на них, эти ужасные, бездушные глаза время от времени моргали, когда её зубы начали стучать от холода.
Манона наклонила к нему голову.
— Ты сегодня… какой-то другой.
Он пожал плечами.
— Если ты хочешь, чтобы твою постель согревал тот, кто подобострастно ловит каждое твоё слово и подчиняется каждой твоей команде, то ты явно ошиблась в выборе.
Её взгляд скользнул к бледной полосе вокруг его горла.
— Я всё ещё не убеждена, князек, — прошипела она, — в том, что я не должна просто убить её.
— И что же, ведьмочка, тебе нужно, чтобы убедить тебя? — он не потрудился скрыть чувственное обещание в своих словах.
В челюсти Маноны дрогнул мускул.
Создания из легенд — вот кто его окружал. Ведьмы, паук… Он мог бы быть персонажем в одной из книг, которые он одалживал Аэлине прошлой осенью. Хотя ни один из этих персонажей никогда не знал такой пустоты внутри себя.
Хмуро смотря на свои босые ноги в снегу, Сайрин дернула своими руками, прислонив их к бокам, это был лишь отголосок тех жвал, присущих её истинному облику.
Дорин постарался не вздрогнуть.
Проникновение в Морат — это просто самоубийство, даже как только он узнает, что ему нужно от этой твари.
Он снова почувствовал тяжесть взгляда Маноны, и выдержал его. Он выдержал слова Маноны, когда та сказала:
— Если ты так невысоко оцениваешь свою жизнь, доверяя этой твари, тогда, пожалуйста, пусть она летит с нами.
Это было испытанием посмотреть не в сторону Мората или паука, но внутрь себя. Она точно видела то, что грызло его изнутри, хотя бы потому, что подобный зверь грыз и её.
— Мы скоро узнаем, действительно ли она говорила правду о крошанках.
Паучиха сказала правду. Когда Сайрин говорила, эфес Дамариса потеплел в его руке.
И когда они найдут крошанок, когда Тринадцать будут отвлечены, он узнает то, что ему нужно от паука.
