Она пыталась отслеживать дни.
Но она не знала, как долго они держали ее в этом железном гробу. Как долго они заставили ее спать, как усыпили ее в забвение сладким дымом, который они вылили, пока путешествовали сюда. На этот остров, этот храм боли.
Она не знала, как долго времени проходило между ее криками и бодрствованием. Между окончанием боли и началом новой.
Дни, месяцы, годы — они слились вместе, ее кровь часто скользила по каменному полу и в самую реку.
Принцесса, которая должна была жить тысячу лет. Дольше.
Это было ее подарком. Теперь это ее проклятие.
Еще одно проклятие, которое должно быть таким же тяжелым, как и то, которое было для нее уготовлено задолго до ее рождения. Пожертвовать самой собой, чтобы исправить древнюю ошибку. Чтобы выплатить чужой долг богам, которые нашли свой мир, но оказались в ловушке. И затем начали править.
Она не чувствовала теплую руку богини, которая благословила и прокляла ее с такой ужасной силой. Она задавалась вопросом, не страшилась ли эта богиня света и пламени ловушки в железном гробу, или бессмертная перевела свое внимание на кого-то другого. На короля, который мог бы предложить себя вместо нее и уступить свою жизнь, пощадить свой мир.
Богам было все равно, кто заплатит долг. Значит, она знала, что они не придут за ней, не спасут ее. Поэтому она не стала молиться им.
Но она все еще рассказывала себе истории, иногда представляла себе, что река пела ее ей. То, что темнота, живущая в запертом гробу, тоже пела ей.
Когда-то давно на землях, давно сожженных до пепла, жила молодая принцесса, которая любила свое королевство…
Она уплывала глубоко в эту темноту, в море пламени. До такой глубины, что когда хлыст трещал, когда кости ломались, она иногда этого не чувствовала.
Чаще всего она чувствовала.
Именно в эти бесконечные часы она фиксировала взгляд на своего спутника.
Не на охотника, и не на королеву, которая могла вызывать боль, словно музыкант, создающий мелодию. Но на массивного белого волка, привязанного невидимыми цепями. Которого принуждали на это смотреть.
Были дни, когда она не могла смотреть на волка. Когда она подходила так близко, слишком близко, к грани, готовая сломаться. И только история не давала ей этого сделать.
Когда-то давно на землях, давно сожженных до пепла, жила молодая принцесса, которая любила свое королевство…
Слова, которые она говорила принцу. Однажды — давно.
Принц льда и ветра. Принц, который был ее, и она была его. Задолго до того, как связь между их душами стала известна им.
