Но Нокс Оуэн — доброта в его лице была правдой. И слова тоже. Еще один союзник Аэлины нашёл их, на этот раз случайно.
Она знала, что Эдион согласиться на этот план, даже если всё еще ненавидит её. Итак, Лисандра наклонилась к нему, а голос опустился до шёпота.
— Тогда слушай внимательно.
…
Это было сделано спокойно и без каких-либо следов.
Каждый элемент плана разыгрывался без проблем, как будто сами боги помогали им.
За ужином Нокс Оуэн подал вино — как презрительное извинение за то, что он разрешил войти Валгу — лордам Дэрроу, Слоану, Гуннару и Айронвуду. Не убить их, а всего лишь отправить в глубокий, без сновидений сон.
Даже ревущий медведь не может разбудить его, заявила Ансель Бриарклифф, когда стояла рядом с кроватью лорда Гуннара, подняла его руку и позволила ей упасть.
Лорд не шелохнулся, и Лисандра, в форме полевой мыши в тенях за королевой, считала это достаточным доказательством.
Преданные четырём лордам люди также глубоко спали в ту ночь, из-за любезно предоставленного вина, которое, как убедились Галан, Илиас, Рен и Рави, подавали у костров.
И когда все проснулись на следующий день, вокруг палаток был только снег.
Лагерь пропал.
И армия вместе с ним.
Глава 18
Никто в Аньеле или в долине серебристых камней надвигающихся на его на его южной части, с тревогой не кричал на ракина, который спустился с небес и сел на зубчатые вершины гор.
Наблюдатели-хранители, готовые к бою, сразу вытащили свое оружие. Один из них выбежал из тени и указал им на Шаола и Ирэн, как только они соскользнули с могучей птицы.
Холод в открытом океане был ничем по сравнению с ветром у подножья гор, где был построен город, или вздымающимся холодом от растянувшегося Серебряного озера, изогнутого вокруг, настолько плоского, что оно выглядело как могучее зеркало, рассеянное под серым небом.
Ирэн знала, что расположение Аньеля было так же хорошо известно Шаолу, как его собственное тело, — и знала, из воспоминаний, которые она видела в его душе, и того, что он сказал ей в эти месяцы, что серая черепица крыш была высечена из слюды только на юг, древесина домов, взята из лесных чащ Задубелого леса, скрывающейся за плоской равниной, которая граничила с южной стороной озера. Небольшое ответвление горных пиков выступали, как рука из змеиного тела Клыков, возвышаясь в городе между ними и Серебряным озером, — и это было построено на бесплодных склонах.
Возвышение за возвышением, Западный Холм поднимался от равнины до верхнего края горы позади него, самые нижние ворота открыли вид на плоское пространство снега, в то время как другие возвышения вливались в город слева от него. Он был построен как крепость, бесчисленные подъемы, зубчатые края гор и проход, предназначенный для того, чтобы пережить вражеское нападение. Серые камни были испещрены шрамами, свидетельствующими обо всех воспоминаниях, которые они хранили, нечто большее, чем просто толстая стена завесы, которая охватывала крепость.
