Я старался не шуметь, когда открывал дверь в кузницу. Янош и Зиглинда упражнялись с оружием. Несмотря на холод, оба были легко одеты, верхняя часть тела Яноша была обнажена, Зиглина перевязала свою грудь платком. Это выдало мне происхождения Яноша. Хотя направляемые ими клинки были тупыми, всё же любая ошибка оказывала явный и болезненный эффект. Только в Тольмаре практиковали такой бой с мечами.
Одно мгновение я восхищался стройной фигурой Зиглинды. Янош не щадил её. Её бледная кожа ужа была отмечена кровавыми рубцами, но и у него кровоточил порез, пересекающий грудь. А припухлость на правом плече обещала к вечеру стать хорошим синяком.
Когда они прекратили сражаться, и Янош стал объяснять ей ошибку, я прочистил горло.
Зиглинда улыбнулась, в то время как Янош, казалось, не особо рад меня видеть. Я мог его понять.
— Вижу, вы делает успехи, — сказал я, опускаясь на тяжёлую наковальню.
Кто-то, возможно сама Зиглинда или одна из её сестёр, расстелила на старом рабочем столе полотенце, на нём лежали колбаса и сыр, а также несколько яблок. Я бессовестно украл яблоко и откусил.
— Да, — сказал сдержанно Янош.
Он бросил на меня взгляд, который говорил, чтобы я не смотрел с таким интересом на стройную особу рядом с ним. Я весело улыбнулся в ответ и напомнил ему своим взглядом, что ещё не так давно мы хотели защитить Зиглинду от него.
— Это благодаря Серафине, — сказала Зиглинда. — Однако она недовольна моей выносливостью, я ещё слишком быстро устаю.
Серафиной звали духа из первого горна, который завладел её телом, когда мы отправились искать храм Ледяного Волка. Всё же она не была одержима, она была сама собой, только… немного другой. Духи обещали снова нас оставить.
Мной самим тоже некоторое время владел дух предводителя, сержанта, однако он, как и обещал, ушёл. Лишь иногда всплывали воспоминания, в которых я не был уверен, мои ли они собственные или нет.
Зиглинда однако, так мне казалось, приняла в себя дух разведчицы с открытым сердцем. Являясь дочерью хозяина постоялого двора, она научилась, как управлять постоялым двором, но события последних недель показали, как сложно ей будет защитить себя, если кто-то пожелает ей зла.
Серафина, воительница старой империи, забыла о сражениях больше, чем большинство когда-либо узнавали в своей жизни. Я подозревал, что Зиглинда попросила духа остаться с ней подольше. Однажды я спросил её об этом, и она ответила, что сама знает, что делает.
