* * *
На рассвете стучали топоры, суетились кони, разбудив меня. Я выглянула из палатки и увидела лесорубов, что срубали ветки с деревьев и несли в лагерь. Другие лучники сменили луки на пики и копали длинные ямы в земле. Я протерла глаза и сморгнула сон. Солдаты мужа рыли траншеи.
Гэвин пошевелился во сне рядом со мной, его дыхание задевало мою руку крыльями бабочки. Эмрюс и Кинан ушли, страж стоял у входа. Я хотела выйти, но увидела длинный меч в руке. Артаган был на страже.
Я поцеловала его шею, обвила руками, пока он следил за окрестностями. Я привстала на цыпочки, радуясь ему в моих объятиях. С рождением Гэвина и ролью короля мы с Артаганом реже бывали друг с другом. Я скучала по утрам, когда мы просто лежали в объятиях друг друга в теплой постели. Те рассветы вернутся? У нас теперь было столько тревог и забот. Я потерлась носом об его шею, ощутила сильные мышцы под его туникой. От него пахло дымом костра.
Из-за туч упало несколько лучей света. Знамена зеленого дракона развевались над лагерем, пока лучники возводили баррикады с шипами. Они обрамляли траншеи вокруг палаток. Я прошептала на ухо Артагана, стараясь не разбудить детей:
— Решил задержаться?
— Мы во враждебной стране. Римляне всегда строили укрепленный лагерь на новой земле. Так они завоевали почти всю Британию.
— Кроме пиктов, — напомнила я.
Он кивнул, поежившись.
— Да, кроме них.
Он повернулся ко мне с поцелуем, но я видела по глазам, что его разум уже в милях от меня. Артаган был веселым беззаботным рыцарем, когда я встретила его. Вряд ли он хотел быть королем, но судьба дала ему это бремя, и ему нужно было думать о королевстве с тех пор. Его соколиный взгляд обозревал лес и луга, словно ожидал беды.
— Рада, что пришла? — спросил он. — Здесь вам с Гэвином не безопаснее, чем в Аранроде.
— Вместе всегда безопаснее. Всегда.
Мой голос звучал спокойно, хотя я старалась, чтобы Артаган не знал, как я переживала. Я потерла его лоб, он хмурился в размышлениях. Артаган пытался играть хладнокровного солдата, но он был не таким. Он оставался пылким за этой маской рыцаря. Ему нужно было мое успокаивающее прикосновение больше слов. Не знаю, понимал ли он, как сильно я его люблю. Глубже корней гор, дна моря. Так глубоко, что я могла подавить свою гордость и тревоги, когда он нуждался во мне.
Странный гул разнесся над деревьями к северу, словно тихо пела стая птиц за холмом. Мы с Артаганом переглянулись, звук приближался. Несколько стражей тоже услышали его и оторвали взгляды от баррикад.
