Приветствуя Сильви, Жюстен разразился длиннющим комплиментом, половины которого она не поняла, таким он оказался витиеватым. У кардинала не хватило терпения дослушать до конца. Он ушел, заставив таким образом расступиться батальон фрейлин, которых мучило любопытство. Сильви поразили руки барона — настоящие вальки для белья, выступающие из изысканных кружевных манжет.
Объявили, что ужин подан, и Ла Феррьер закончил свои разглагольствования просьбой разрешить ему сопровождать Сильви к столу и составить ей компанию за ужином. Бедняжка собиралась от него отделаться банальными любезностями и на такой поворот событий никак не рассчитывала. Разумеется, у нее не было никакой охоты закончить вечер в компании этого неприятного чужака. Но она не знала, как ему отказать. Сильви осмотрелась, не придет ли ей кто-нибудь на помощь. Но королева уже вышла из галереи, вслед за ней потянулись и фрейлины. Ла Феррьер принял ее молчание за согласие и уже завладел ее рукой, но тут у Сильви за спиной раздался теплый, отчетливый, хорошо модулированный голос:
— Тысяча сожалений, сударь, но именно мне была обещана честь проводить мадемуазель де Лиль к ужину.
Величественный, высокомерный Франсуа де Бофор вовремя появился рядом с Сильви и вырвал ее руку у Ла Феррьера, волчья улыбка обнажила белоснежные зубы. Тот поморщился. Ему с трудом удавалось скрывать свое недовольство.
— Ах, герцог, — пробормотал Жюстен де Ла Феррьер, — разве не удивительно, что такой знатный вельможа становится кавалером простой фрейлины?
— Что ж, удивляйтесь, мой дорогой! Но возникает и другой вопрос. Откуда вы появились, если не знаете, что хорошенькая женщина имеет право на все возможные почести? Даже на общество самого короля! Поинтересуйтесь этим у мадемуазель де Лафайет.
— Мадемуазель де Лафайет принадлежит к очень знатной семье…
— Мадемуазель де Лиль воспитанница моей матери и принадлежит к семье Вандом. Я ее очень нежно люблю. Поэтому у меня нет никакого желания смотреть, как ей придется иметь дело с одним из солдафонов кардинала!
Ла Феррьер побагровел и машинально стал искать на боку отсутствующую шпагу.
— Вы мне ответите за эти слова, — прорычал он.
— Дуэль? С вами? Да вы шутить изволите! А что скажет ваш добрый хозяин, если его собственные гвардейцы станут попирать его любимейший указ? Помнится, именно этот документ позволил кардиналу отрубить голову одному из братьев Монморанси. Всего хорошего, сударь. Желаю вам доброй ночи.
