На этот раз улыбка красавицы была искренней и щедрой:
— С радостью! Сильви, представляю вам маркиза д'Отанкура, сына маршала, герцога де Фонсома. Мадемуазель де Лиль — фрейлина королевы.
С самого первого момента встречи маркиз не спускал с Сильви нежного взгляда, давая понять, что она ему нравится. Сам молодой человек был не лишен очарования. Очень молодой, блондин, обладатель элегантной фигуры, гибкий, что выдавало в нем человека, привыкшего к физическим упражнениям. Маркиз д'Отанкур был не так вызывающе красив, как его товарищ, но Сильви решила, что он куда симпатичнее, и одарила его улыбкой. В господине Сен-Маре чувствовалось что-то жадное, неистовое и нездоровое беспокойство и какая-то томительная грация, которые ей не понравились.
Молодые люди обменялись несколькими любезными словами и расстались. Девушки торопились вернуться в покои королевы. На ходу Сильви спросила:
— Кто этот господин де Сен-Мар?
— Юный протеже кардинала Ришелье, которого его высокопреосвященство знает с раннего детства. Он сын покойного маршала дЭффиа, знаменитого воина, владевшего землями в Америке и в Турени, не считая великолепного замка в Шилли, где кардинал частенько бывает. Благодаря ему этот желторотый птенец стал генерал-лейтенантом Турени, генерал-лейтенантом Бурбоннэ и капитаном роты французской гвардии. Если Ришелье так заботится о нем, то этот парень к концу жизни без особых усилий станет герцогом и получит одну из самых высоких должностей в королевстве.
— Мне он не слишком нравится.
— Это вполне понятно. Он совсем не похож на мессира де Бофора!
Сильви только покраснела и не ответила.
В этот вечер, во время приема королевы, когда собрался весь двор, Сильви снова увидела кардинала, и ей отчего-то стало тревожно. Но Ришелье лишь улыбнулся ей и не повторил своей просьбы. У Сильви отлегло от сердца.
Пребывание в Фонтенбло оказалось совсем недолгим. Спустя два дня король неожиданно принял решение отправиться в Орлеан. Людовик XIII отлично знал своего брата и понимал, что тот испугается, как только войска короля приблизятся к городу. Успех последовал незамедлительно. Гастон Орлеанский немедленно упал в объятия Людовика XIII, уверяя, что он приехал в свой герцогский город только ради небольшого отдыха подальше от суеты Парижа и Лувра. Он особенно нажимал на то, что не планирует предпринимать против своего венценосного брата ничего, что могло бы нарушить гармонию семейных отношений.
У Сильви герцог Орлеанский вызывал живейшую антипатию. Он был красивее короля и излучал магическое очарование, но ее разочаровал вялый рот и неприятная манера герцога все время смотреть поверх головы, вниз, влево, вправо, но никогда — или крайне редко — на своего собеседника. На самом деле, когда его видели рядом с Людовиком XIII, он походил на написанную акварелью размытую, нечеткую копию офорта. Сильви поняла наконец восклицание королевы, когда во время заговора с участием принца де Шале, по плану которого Анна Австрийская должна была позже стать женой Гастона Орлеанского, та заметила:
