В городе, организованном по сетке, блок приобретает особое значение как в физическом, так и в политическом и социальном планах. Со времен древних греков демократия имела пространственное измерение и, более того, линейный масштаб. В «Политике» Аристотель описывал размеры агоры, основополагающего элемента афинской демократии, как дистанцию, на которой может быть услышан человеческий крик. Это примерно расстояние одного современного городского блока. Платон считал, что полис, ячейка демократического общества, должен объединять пятьсот граждан. Подсчитав дома, непосредственно входящие в наш блок, я могу предположить, что число их постоянных обитателей как раз составляет платоновские пять сотен – размер, чрезвычайно подходящий для сообщества, пытающегося самовыразиться в ходе непосредственных встреч. Существует, однако, очевидная разница между таким видом рационального урбанизма, в котором размеры и численные значения определяются возможностями непосредственного участия, и «научным подходом», где числа – средство контроля.
Если вспомнить о том, в каком огромном городе мы живем, не говоря уж о все увеличивающемся количестве государственных и полугосударственных структур, с которыми мы связаны, важность любого отдельно взятого числа кажется иллюзорной. Но все-таки без этого внятного инструмента местной идентичности и без его ясной связи с большей сетью, определяющей наше чувство соседства, риск отчуждения и отстранения заметно возрастает. Хотя оценка этого предмета в современной политической теории колеблется от «нерелевантной» до «основополагающей», сам подход «лицом к лицу» как движитель коллективной демократии не подлежит обсуждению, а то и просто рассматривается как ее последний бастион в нашем мире, где политические связи все более и более виртуализуются. Блок, в своей пространственной определенности и очерченности, – наиважнейший, ключевой компонент и, в большинстве городов, – базовый орган соседского сообщества, сам по себе являющийся фундаментом, на котором покоится городская жизнь как единое целое.
Неудивительно, что большинство политических и общественных организаций Нью-Йорка действуют на уровне блока – и мириады таких «блочных» ассоциаций взаимодействуют на разных уровнях местного активизма и выстраивают стратегические альянсы с другими блоками. Наша ассоциация, чьи собрания носят спорадический характер, выступает проводником политической цепи, посредником, обеспечивающим взаимодействие с другими соседскими институциями, включая местный совет, местных политиков, полицию, государственные агентства, а также с группами, созданными для решения более узких задач, таких, как охрана памятников, парков или социальные вопросы. Группы, с которыми взаимодействуем мы, конечно, сильно разнятся по значимости и влиянию; в данный момент «Общество Гринвич-Виллидж по сохранению исторического наследия» (Greenwich Village Society for Historic Preservation, GVSHP) благодаря своей сильной и четко выраженной лидирующей позиции играет особую роль в дебатах, касающихся будущности нашего района. Конечно, наши блочные ассоциации не совсем на уровне, скажем, кубинских Домовых комитетов по защите революции, но имеют перед ними то преимущество, что являются выборными, спонтанными и созданными для свободного обмена мнениями, а не для того, чтобы обеспечивать выполнение разнообразных запретов или наблюдать за соседями. Последнее – критически важно. В ситуации чрезмерно централизованной власти (еще усилившейся с началом «Войны с террором») и все более и более хищнического капитала местное сопротивление – последний рубеж гражданской защиты против тех глобальных процессов, что определяют нашу повседневную жизнь.
