Нью-йоркское законодательство в области квартплаты вызывает возмущение у домовладельцев и горячо защищается жильцами. Глядя на Марго, я часто мечтаю о том, как было бы здорово, если бы удалось ввести меритократическую (основанную на личных заслугах) или же публичную систему поощрительных субсидий взамен системы пожизненного найма жилья. Марго могла бы «отрабатывать» свою низкую квартплату тем, что выполняет за всех нас гражданские обязанности. Этот аргумент едва ли встретит понимание у нашего домовладельца и вряд ли может быть принят муниципальными или федеральными бюрократами, распределяющими субсидии, старающимися сосредоточить свое внимание скорее на домовладельцах, чем на квартиросъемщиках (через щедрое налоговое послабление корпорациям, готовым остаться в городе) и скорее на домах, чем на людях (через ограничения, накладываемые на реконструкцию или снос исторической постройки). Доход все теснее и теснее увязан со стоимостью проживания здесь, гражданский активизм делается все проблематичнее для тех, чье время досуга ограничено – как необходимостью много работать, так и постоянным соблазном превратить «время досуга» во «время потребления». Это приводит к образованию двух типов активистов: тех, кто обладает свободным временем для работы над вещами, касающимися выборов, и тех, кто вынуждены включаться в борьбу, когда нависает угроза над их благополучием. Нужно много времени и денег, чтобы быть Брук Астор.[22]
Без людей, подобных Марго, отличающихся как стажем проживания, так и приверженностью идеям социального равенства, наш район никогда не стал бы таким, каков он есть. Нам повезло, что он стал родным домом для широкого круга социальных активистов, которые возводят баррикады, защищая оказавшиеся в опасности тенистые деревья, тихие улицы, исторические места, общедоступное образование, социальное разнообразие, разумную квартплату и тысячи других вещей, делающих наш район хорошим районом. Эта борьба, которая ведется как посредством прямого участия, так и через личный пример, и я не устаю восхищаться, глядя на соседей, ухаживающих за цветочками на пятачке с деревьями, или замечая самодельный плакат, призывающий собаковладельцев удерживать своих питомцев от орошения петунии.
Наш район, разумеется, меняется со временем. Но районы не похожи на поколения, эти застывшие когорты, марширующие вместе, набирая одинаковый опыт; их синхронизация более многогранна. Преемственность района зиждется на индивидуальной продолжительности жительства в нем каждого обитателя, на физической фактуре среды, на смеси людей и их действий, на разнообразных медиа, транслирующих определенные ценности. Между всеми этими элементами существует тонко подогнанная взаимосвязь, и люди в такой же степени ответственны за свой район, в какой район ответствен за них. Виллидж – это и магнит для богемы, и школа богемности, причем этот процесс сейчас подчеркивается сильным гей-присутствием. Виллидж – спокойное место для людей, ведущих спорный образ жизни. Некогда таковыми считались художники, а сейчас наше процветающее гей-сообщество делает район местом, известным как своей толерантностью, так и духом приключений.
