Дальнейшие события освещены в летописи сбивчиво и фрагментарно. При подходе союзников к Чернигову горожане закрыли все ворота и приготовились к отражению наступавших. В бой за город вступил как будто только смоленский полк Владимира Мономаха. Ему удалось овладеть восточными воротами со стороны реки Стрыжень и войти в окольный город, но развить свой успех он не смог. Горожане, как свидетельствует летописец, ушли в «дънѣшний градъ» и не собирались сдавать город.
В процессе этого противостояния Изяслав и Всеволод узнают, что Олега и Бориса в городе нет. Они вывели свои дружины в поле и якобы готовы атаковать позиции союзников. Следующая летописная фраза свидетельствует о том, что Олег пытался уйти в Степь, а не вступать в бой с силами четырех князей. Он буквально умоляет Бориса не принимать сражения, но тот об этом не хочет и слушать. Летописец замечает, что Бог всегда на стороне смиренных и дает им благодать, тогда как гордым противится и наказывает их. Так случилось и на этот раз.
Битва на Нежатиной ниве закончилась поражением Олега и Бориса. В самом начале кровопролитной сечи погиб юный князь Борис, в чем летописец увидел Божье наказание. Вслед за ним сложил голову на поле брани великий киевский князь Изяслав, предательски убитый кем-то из своих. Олег Святославич чудом спасся и снова бежал в Тмутаракань: «Побѣже Олегъ в малѣ дружинѣ, и одва утече, бѣжа Тмутороканю»[83].
Гибель Изяслава Ярославича, хотя и изменила несколько конфигурацию власти на Руси, облегчения Олегу не принесла. Теперь Киев перешел к третьему Ярославичу — Всеволоду. Он, как и Изяслав, не связывал будущее Чернигова с сыновьями Святослава. Более того, Всеволод вообще не видел им места на Руси. В Чернигов из Смоленска перешел Владимир Всеволодович, Ярополк Изяславич получил Владимир, Святополк оставался новгородским князем.
В 1079 г. произошли два события, которые свидетельствовали о необычайном укреплении позиций Всеволода. Из Тмутаракани выступил на Русь Роман Святославич. Его союзниками в этом опасном и авантюрном предприятии вновь были половцы. Подойдя к границе Руси, воинство Романа стало лагерем в устье Сулы, против города-крепости Воин. Навстречу им выступил из Киева Всеволод, однако, подведя свои дружины к Переяславлю, тоже остановился. Складывалось впечатление, что обе стороны не хотели доводить дело до сражения. Но если поведение Всеволода было логичным — он мог достичь желаемого результата и посредством переговоров, — то нерешительность Романа не имела разумного объяснения. Одной только демонстрацией возможного вторжения в пределы Руси он не решал ни одной из своих задач.
