»
[48]. В Киеве и на Руси говорили, что Святополк родился от двух отцов.
Есть основания утверждать, что Владимир также не признавал в душе Святополка своим сыном, а потому не любил его и, разумеется, не собирался передавать ему киевский престол. Став великим князем, Святополк, терзаемый комплексом неполноценности своего происхождения, не мог не перенести свою обиду на Владимира и на его ни в чем не повинных сыновей. Подобная мысль, по-видимому, приходила в голову и летописцам. Неслучайно они завершали рассказ о рождении Святополка такой сентенцией: «Отѣ грѣховьнаго ко корени золъ плодъ бываетъ: понеже бѣ была мати его черницею, а второе, Володимеръ залеже ю не по браку, прелюбодейчичь высть убо»[49].
Выше мы уже отмечали, что Ярослав узнал о смерти отца и убийстве брата Бориса от гонцов сестры Предславы, тайком отправленных из Киева в Новгород. Этот факт, а также тысячеверстая удаленность Новгорода от Киева не оставляют ни малейшего сомнения в его непричастности к убийствам. Да и в чем могла быть выгода Ярославу от смерти своих младших братьев? Ни Борис, ни Глеб, ни Святослав в Киеве не княжили, так что их устранение ни на шаг не приближало его к заветной цели. Киев как был в руках Святополка, так в них и остался бы. Следовательно, Ярославу, если он и вправду решил добиваться Киева любой ценой, необходимо было убрать со своей дороги Святополка. Почти четырехлетняя борьба между ними за великокняжеский престол подтверждает логичность подобных предположений.
Подозрения в причастности Ярослава к убийству братьев, будь они хоть в малейшей степени вероятными, поставили бы под сомнение источниковедческие возможности отечественного летописного фонда. Ведь они равносильны обвинению наших древних хронистов в намеренной и чудовищной фальсификации истории. Разумеется, можно было из симпатии или боязни умолчать о каком-то неприглядном деянии своего князя. Однако иезуитски переложить его смертный грех на другого, сочинив при этом историю в деталях и подробностях и придумав несуществующих исполнителей действа, — это было выше их разумения о чести и совести.
Как известно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Допустим, Ярославу при жизни удалось обезопасить себя от народной молвы, хоть это и маловероятно. Однако после смерти князя обязательно нашлись бы люди, которые поведали бы миру о его прегрешениях. Ведь нельзя же предположить, что в тайном заговоре против Святополка участвовали все поколения русских летописцев.
