Нина не узнала меня.
— Кто-кто?
— Серго Бакурадзе. Помните?..
— А-а… — В голосе девушки было отчуждение.
Отчаянно колотилось сердце. Зачем я позвонил ей? Но не отступать же, не сделав и шага?!
— Не могу разыскать Гурама. Он случайно не звонил вам?
— У Гурама нет моего телефона. А вот откуда он у вас?
— Кто? Гурам?
Нина улыбнулась. Я почувствовал это.
— Телефон.
— Вы мне сами дали.
— И еще просила обязательно позвонить? Да?
Она издевалась, но вполне доброжелательно.
— Конечно. Хорошо, что помните об этом. Иначе имели бы право послать меня ко всем чертям и крикнуть вслед «Нахал!».
Нина засмеялась.
— Так и сделаю. Идите ко всем чертям! — она повесила трубку.
Я снова набрал ее номер.
— Вы забыли крикнуть: «Нахал!»
— Послушайте, мне некогда вести пустые разговоры!
— Почему?
— Вы действительно нахал!
— Нахальство — это оборотная сторона робости. У некоторых людей. Чем же вы заняты?
— Ну, пришел мастер закрепить станок. Удовлетворены?
— Какой станок? Металлорежущий?
— Металлорежущий.
— А что на этом станке вы делаете?
— Вытачиваю детали, всякие там шайбы, гайки.
— Если серьезно, что за станок?
— В балетных классах бывали?
— Бывал, — соврал я.
Из трубки доносился мужской голос. Нина что-то сказала мастеру.
— Мастер не может закрепить станок? — спросил я. — Он хочет содрать крупную сумму? Пошлите его ко всем чертям. Я закреплю ваш станок бесплатно.
— Как же, как же!
— Не сомневайтесь! Когда можно приехать?
— Я позвоню.
— Но у вас нет моего телефона! Запишите. — Я назвал номер. — Жду вашего звонка. Как раз сегодня я свободен.
— Хорошо, хорошо, — ответила Нина и повесила трубку.
Я был совершенно мокрый и обессиленный, как будто разговаривал не в прохладной комнате по телефону, а таскал на солнцепеке тяжелые камни.
Я открыл папку, которую взял у Дато, и поразился, с какой тщательностью были подобраны документы. В основном в папке лежали характеристики Карло и отзывы о нем из института, с текстильной фабрики в Иванове. И характеристики и отзывы мало чем отличались друг от друга. «Трудолюбивый, принципиальный, увлеченный, активный общественник, хороший товарищ…» В этом был их недостаток, но и достоинство тоже. Как можно еще написать о хорошем и честном человеке? То, что Карло честный, я безоговорочно принял. Не могли шестнадцать человек в Москве и Иванове сговориться, чтобы обелить Карло. Лишь два документа непосредственно касались самого преступления. Это были жалобы Дато на имя прокурора города и республики.
