Ну, вечер так вечер, а надо пойти в лабораторию. Только поесть бы. Поесть, а потом закрыться и думать, думать, думать… С этого и следовало начинать! Если б у Рамсея что-то было, в Москве знали бы… как я не сообразил сразу! Он купил два батона и полкило колбасы.
— Федосеич, родненький, я тут поработаю, ладно?
Он закрылся на ключ и сел на свое любимое место — отсюда днем видно небо и верхушки акаций. Теперь за окном мрак. Ничто не отвлекает. Можно вытянуть ноги, заложить руки за голову и думать, думать…
Итак, способ Рамсея неизвестен. Рамсей ничего не написал, ничего не оставил. Может, в Англии и найдутся люди, которые знают, помнят. Но кто станет разыскивать их? И захотят ли они делиться с нами?
Значит, передо мною голая задача — найти способ превращения угля в газ под землей. И все. Очень хорошо!
От чего же оттолкнуться? От принципа обычного газогенератора? Посмотрим обычный газогенератор!
Он пробрался в справочную библиотеку, открыв ее ключом от лаборатории (секрет сходства ключей знали в институте все, кроме Федосеича и библиотекаря). Достал нужный справочник. Что же, принцип знаком. Но все-таки зарисуем схему, выпишем основные данные…
Что тут главное? Не сам процесс горения, а то, что уголь подается раздробленным. Сама схема газогенератора проста: вот так-то и так-то подается воздух, здесь образуется газ, тут он выходит по газоотводной трубе… Все просто! Но газогенератор — машина. А у меня — огромные залежи угля в недрах земли. Как превратить подземное царство в тот «огромный дистилляционный аппарат»?..
Какое-то подобие машины, опущенной под землю. К ней подается по желобу или конвейеру раздробленный уголь… Да, но какое же это, к черту, освобождение от подземного труда, если надо предварительно вырубать и дробить уголь?!
А как избавиться от необходимости дробления, когда «качество газа зависит от качества угля и равномерности дробления его»?..
Как избавиться, если это закон? Опровергнуть закон?!
Спокойствие, спокойствие, Павел Светов! Давай-ка с самого начала…
Когда Федосеич ранним утром пришел в лабораторию, Палька был там. По встрепанному виду аспиранта, по клочьям исчерканной бумаги на столе и на полу лаборант безошибочно определил, что ночь не дала результата.
— Не допер? Если подсобить нужно, скажи, подсоблю.
Палька обнял его и заглянул в его выцветшие глаза своими покрасневшими от бессонной ночи, но яркими и будто пьяными глазами.
— Не додумался и не сразу додумаюсь, но дело такое, что не жалко целый год не спать! А уж допру обязательно!
