— А почему вы сами не напомните? — огрызнулся Игорь.
— Три раза напоминал! Ведь если станет движок…
Игорь вернулся к отцу сердитым.
— Папа, почему ты не позвонил насчет солярки?
Матвей Денисович отсутствующим взглядом посмотрел на сына, не сразу понял вопрос, потом рассердился тоже:
— А ты что за контроль? Не в свои дела суешься! — Расстелил постель, улегся, со вздохом пробормотал: — Ты мне напомни утром. Черт его знает, как это я забыл!
Игорь рывком сорвал с гвоздя полотенце, ушел мыться. Долго пропадал в своеобразном «клубе» возле умывальника — в палатку доносился его раздраженный голос и девичий смех. Вернувшись, Игорь швырнул полотенце и со злостью сказал:
— Напоминают о нарядах. Ведь группа Сысоева утром уходит!
— Кто это там… напоминает?
— Ну, Лелька.
— А кто ее зачислил в группу?
— Анна Федоровна, наверно. Кому она подчинена, тот и зачислил.
— Никуда она не пойдет!
Игорь задул лампу и лег.
— Коллекторами распоряжается Липатова, зачем тебе вмешиваться? — сдерживая раздражение, заговорил он. — А вот руководители групп… В конце концов, Сысоев такой же практикант, как я. Почему все его да его? Ты прекрасно знаешь, организатор он неважный. На восьмой точке сколько валандался! А меня никуда! Несправедливо это.
Матвей Денисович закряхтел, но промолчал. Они лежали в темноте, оба раздраженные. Наконец Игорь тихо сказал:
— Папа, прошу тебя… Отпусти меня с этой группой! Не могу я здесь. Штатный напоминальщик при родном отце! Нехорошо. Руководителем группы не доверяешь — пошли буровым рабочим. Я ж буровые работы знаю! Кем хочешь пошли…
После долгого молчания Матвей Денисович обиженно ответил:
— Ладно. Надоел отец — иди.
— Кем? — обрадованно спросил Игорь, пропустив мимо ушей горькие слова отца.
— Руководителем группы пойдешь. А Сысоева пошлю на завод торопить ремонт.
— Ты увидишь, папа, я справлюсь!
— Вот что, сын. Вчерашнее я тебе простил, но если на работе себе позволишь… если ты Никиту не скрутишь в бараний рог… если произойдет хоть малейшее нарушение…
— Не произойдет! И Никита не такой уж худой парень, меня он слушаться будет.
Оба одновременно вздрогнули и подскочили на койках: где-то неподалеку взвизгнула девушка, потом раздались звуки борьбы, приглушенные голоса, звонкие хлопки пощечин…
— Уйди, гад! — отчетливо крикнул девичий голос.
Мимо палатки прошуршали легкие шаги босых ног, — Леля Наумова, — узнал Матвей Денисович.
И твой хороший, послушный Никита.
— Может, и не он?
— Он. Кто ж еще?.. А Наумову я не пущу с вами.
