— Прорвемся, если полным ходом, — сказал Игорь и любовно оглядел машину: он недавно вместе с водителем поставил новый мотор вместо разбитого, залатал ее и отладил.
— На том участке днем не ездят, — мрачно сказал водитель, но вспомнил, как этот отчаянный капитан трое суток возился с машиной, не по приказу, а по доброй воле, вздохнул и добавил: — Разве что на фукса.
Пока машина шла лесочком, Игорь прислушивался к рокоту мотора и думал, что мотор свободно выжмет и восемьдесят, и сто на том проклятом участке. От неожиданности немцы могут не сразу отреагировать. Дорога пристреляна, но если помчаться на большой скорости…
За последними деревьями — это были раскидистые дубы, окруженные молодой порослью, — открывался голый взгорок, за которым опять начинался дубняк.
Засвистел ветер.
С той горушки отчетливо виден этот взгорок и дорога. И машина.
Мотор завывает, он выжимает больше, чем возможно.
Разрывов не слышно, только видны взметы жирной земли — справа, слева, чуть впереди, опять справа. Еще раз взметнулась земля, ударив мокрыми комьями по крыше машины.
— Проскочили! — облизывая губы, сказал водитель, когда по сторонам встали дубы.
Холодная огненная вспышка возникла совсем близко, справа, и несколько дубков, роняя землю с корней, взлетели кверху, а потом начали оседать к обочине. Игорю показалось, что дверца машины распахнулась и тотчас захлопнулась, ударив его выше локтя.
— Проскочили, — подтвердил он, когда, почти не сбавляя скорость, машина свернула с дороги на проселок к штабу.
— Я уж думал — покойник! — весело сказал водитель. — Закурим?
Игорю хотелось потереть ушибленную руку, он попробовал это сделать, но невыносимая боль пронзила его тело до кончиков пальцев на ногах. Он еще подумал: закурить! — но к горлу подступила тошнота, и он начал валиться влево, на водителя.
Матвей Денисович взбирался по тропе неутомимым шагом старого изыскателя. За его спиной прерывисто дышал Юрасов, по шуршанию осыпи было понятно, как неточен его шаг.
— Последняя сопка! — ободряюще крикнул Матвей Денисович.
Она казалась невысокой, эта последняя сопка, но карабкались еще минут сорок. Юрасов все еще спотыкался.
И вот — перевал.
Какой простор вокруг! Куда ни поглядишь, курчавится и сияет зеленым многоцветьем тайга. Внизу — широкая падь с поблескивающей речкой, тут речка выглядит мирной, но километрах в трех отсюда она водопадом кидается со скалистого обрыва; издали, среди темных скал и хвои, водопад кажется струей чистого серебра, а прислушаешься — струя ревет грозно и беспокойно. Она — могучая сила, и в самый короткий срок ее нужно превратить в рабочую энергию для двух заводов, что уже поднимаются вон за теми сопками…
