Активному здоровому волку требуется в среднем три килограмма пищи в день. Но если выпадает возможность, он способен поглотить более десяти килограммов в один присест (после чего спит с набитым брюхом, находясь почти в коматозном состоянии, несколько часов – мой эскимосский друг Клэренс называет таких «пьяными от мяса»). Но, если нужно, волк может обходиться без еды месяц и даже больше. Высокий процент гибели диких волков от голода говорит о том, что многие из них не получают даже минимума еды, не говоря уже об оптимальном количестве. Так как увеличение и сокращение популяции волков прямо пропорционально количеству доступной дичи, а волки размножаются быстро, часть из них, даже в периоды относительного изобилия, обречена на голод.
Если оперировать круглыми цифрами, то волку размеров Ромео понадобится для пропитания почти девятьсот килограммов легкоусвояемой пищи в год. Добавьте сюда еще где-то около двухсот килограммов неудобоваримой еды – и получится, что волк потребляет более тонны продовольствия в год. Это примерно пара десятков небольших оленей или несколько лосей, в зависимости от размера. Волки насыщаются любой частью туши животного, которого они едят: мясом, кровью и другими жидкостями, внутренними органами, жиром, всей шкурой, соединительной тканью и небольших размеров костями с костным мозгом, которые можно разгрызть и проглотить. Начинают они обычно с деликатесов – органов, крови, жира и плоти, – постепенно перемалывая все, вплоть до костей.
Вопреки россказням о бессмысленных убийствах только ради того, чтобы полакомиться языком или печенью, оставив гнить все остальное, волки, если им ничто не помешает, обычно возвращаются к туше много раз, иногда просто проверить ее наличие или, возможно, вспомнив о ней через месяцы и даже годы, когда ничего съестного уже не осталось. Брошенная и почти нетронутая туша недавно убитого животного, скорее всего, означает, что волки были вынуждены временно отступить, увидев приближающихся людей, ждут поблизости и скоро вернутся. Добыча слишком тяжело достается, чтобы разбрасываться ею. Случаи так называемой добычи про запас – когда животные, имея возможность, действительно убивают больше, чем могут съесть, – редки, хоть волков и принято очернять. В любом случае они постараются добраться до мяса, если только их не потревожат или не опередят конкуренты-падальщики.
Можно почерпнуть немало детальной информации, просто бросив взгляд на волчий помет. Темный жидкий стул указывает не на болезнь, а на то, что эти волки обильно кормятся самыми отборными кусками свежей дичи. Сформированный помет с вкраплениями костей и шерсти свидетельствует о том, что качество питания снизилось, но волки тем не менее получают достаточно питательных веществ. Экскременты, почти полностью состоящие из шерсти и костей, – признак того, что достигнута финальная стадия и наступает голод, когда отчаявшийся волк, возможно, ищет, чем бы поживиться у старых туш. В холодном, практически безжизненном месте, вроде Брукс-Рейндж, эти выбеленные, частично окаменелые экскременты могут сохраняться годами, когда уже бактерии отказались от них. За долгие годы я привык ориентироваться на эти знакомые реликты, лежащие в пустых горных каньонах или на выступах продуваемых ветром горных хребтов, как на метки, иногда даже воспринимая их как друзей, что делало эту местность менее пустынной. И каждая из таких меток свидетельствует о нелегкой жизни волка.
