После обеда Ян проводит меня до машины, опережая моего водителя, открывает дверцу.
— Ты точно не передумаешь? — Он вел себя безупречно, поэтому сейчас, когда протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке, я позволяю эту нежность. По глазам вижу, что Ян доволен.
Но мне все это безразлично. Даже хочется что есть силы тряхнуть саму себя, спросить: какого черта, Ева? Что не так? Вот он — мужчина, который может осчастливить любую женщину, и ему совсем незачем добиваться внимания матери-одиночки. Но… у меня ничего не дрожит внутри, не вспыхивает, не щекочет. Ничто не подталкивает к более тесному контакту. Я просто выдерживаю эту ласку: мне не противно — мне никак.
— Не передумаю, Ян, — говорю я и ныряю в теплый салон. Улыбаюсь на прощанье Яну и обещаю позвонить завтра.
— Куда едем, Ева Дмитриевна? — спрашивает водитель.
Если бы я знала?
— Магазин «Этюд», — вдруг вспоминаю я. И сразу же соображаю, что Ветер даже не назвал адрес. — Знаешь, где это?
Вадик, водитель, озадачено морщит лоб, а потом, глядя на меня в зеркало заднего вида, оптимистично говорит:
— Найдем, Ева Дмитриевна.
Глава восемнадцатая: Осень
И находит — он такой один на весь город, и не особо далеко. Собственно, на квартал ниже детской больницы. Тут мы лежали с Маришкой, в прошлом году, с осложнением после гриппа. Почему-то сейчас в моей голове вертится мысль о том, не сталкивались ли мы раньше — я и мой Переменчивый Ветер. Может быть совершенно случайно, в коридоре или на крыльце. Сейчас уже бессмысленно пытаться вспомнить: тогда мне было не до случайных докторов.
Я захожу в магазин, с наслаждением вдыхаю запах свежей типографской краски. Это книжный и почему-то я совсем не удивлена. Небольшой магазинчик, совсем не похожий на громадные павильоны. Сразу видно, что ассортимент здесь подбирают очень тщательно, для души. И вот тот пожилой мужчина за прилавком — хозяин. Когда я подхожу, он как раз аккуратно перекладывает книги в стопку: делает это медленно, никуда не торопясь, наслаждается процессом.
Здороваюсь и называю себя:
— Я — Осень. — Поправляю волосы за ухо, почему-то думая, как должно быть, странно все это звучит. — Мне сказали, что здесь кое-что есть для меня.
Мужчина охотно улыбается, поправляет очки с огромными толстыми стеклами, за которыми его глаза кажутся неестественно большими.
— Значит, та самая Осень… — говорит он тоном человека, посвященного в какую-ту тайну. Потом наклоняется и достает из-за прилавка сверток. Передает мне с все той же загадочной полуулыбкой и добавляет: — Красивая Осень.
